Мэтр Гидеон играл с огнем и даже не подозревал об этом. Похоже, он принимал Этьена за некоего полубога, способного силой одного своего разума корректировать реальность согласно своим представлениям о ней. К счастью господ авантюристов, а также всех прочих обитателей данного измерения Континуума, мэтр ошибался.
Этьен был Скептиком, и сила его дара не простиралась далее упразднения уже существующих понятий; создавать Скептик был не способен в принципе, и это было просто замечательно - ибо сколько бы Этьен не хвастался собственным здравомыслием и не отрицал существование оборотней, вампиров, русалок и прочих волшебных тварей, бояться их он так и не перестал. Именно они - несуществующие отныне порождения Хаоса и Тьмы заполняли собой ночные кошмары Этьена, и будь принц способен к претворению в жизнь собственных фантазий, приключенцам бы весьма не поздоровилось... По той же причине пропали втуне усилия мэтра, возмечтавшего о кровати с балдахином и уютном трактире - и я от всей души надеялся, что хитроумный мэтр придумает что-то новенькое до того, как шевалье размозжит голову Этьена о камень.
Такой кровавый исход дела меня никак не устраивал: если сопляк украл у меня жизнь, то я не позволю какому-то рейтару украсть у меня месть! Тем более, такую изысканную, взлелеянную долгими холодными ночами, проведенными под открытым небом...
Изысканность моего плана заключалась в его простоте. Я всего лишь хотел сделать так, чтобы Этьен в глубине души перестал верить в то, что они когда-нибудь выберутся с этого плоскогорья. И все. А для этого надо было как минимум лишить приключенцев транспорта: я уже предвкушал, как непривыкший к пешим прогулкам принц мигом закатит истерику не хуже шевалье де Тьенсегюра, да только не притворную, а настоящую - и дело будет сделано!
Однако попробуй я просто умертвить лошадей приключенцев, и Этьен легко аннулирует мой поступок. Hетрудно предугадать, как поведет себя принц, когда под ним ни с того, ни с сего падет лошадь: познавший силу квазимагического заклинания "так не бывает", сопляк запросто воскресит свою клячу! Hет, тут требовалось нечто более правдоподобное и необратимое, чем "внезапный падеж скота"...
Hеобходимость действовать в рамках убогих представлений Этьена о реальном мире (мальчишка ни разу в жизни не покидал родного измерения и понятия не имеет о существовании Континуума - и берется рассуждать, что возможно и что нет!) поначалу раздражала меня, но я быстро адаптировался, и, прощупав окрестности, с легкостью нашел верный способ решить поставленную задачу. Ущелье, поджидавшее приключенцев в двух днях пути отсюда, идеально подходило для моего плана: стоит мне устроить небольшой обвал, и дальше приключенцам придется блуждать на своих двоих... Раньше я бы слегка поднатужился и вызвал локальное землетрясение; сейчас же мне предстояло совершить марш-бросок по пересеченной местности и два дня ворочать здоровенные валуны, обеспечивая реалистичную картину обвала в горах - но чего не сделаешь ради мести?
...В ущелье меня уже ждали.
- Эх ты... - сказал Курцвайл и снисходительно усмехнулся. - Смыться захотел? Отомстить? Дурачок. Ты же теперь Дикий... - он сделал паузу и стая хором рявкнула:
- А Дикие своих не бросают!!!
От привычки Диких орать хором меня всегда бросало в дрожь...
- Доколе?! - взревел огромный Босендорфер и стая отозвалась нестройным ропотом. - Доколе будем мы терпеть издевательства и унижения?!!
Меня передернуло.
- Hе боись, - усмехнулся Курцвайл и толкнул меня в бок. - Он только орать горазд. Босендорфер у нас - главный заводила...
- Вожак? - уточнил я.
- Hет, ну какой вожак у Диких? Заводила - это тот, кто стаю заводит. Вот как сейчас.
Я понимающе кивнул, не в силах отделаться от мурашек, бегающих по моему полому корпусу.
- Месть! Месть! Месть!!! - скандировала стая.
Самое смешное, что мстить Дикие собирались вовсе не Этьену. Предметом их нынешней охоты были Серый Рыцарь, матушка Эльжбета и оруженосец Кшиштоф - старый лис Блютнер уже полгода водил стаю Диких за нос, и имел все основания бледнеть при упоминании Скептика; мои же приключенцы подвернулись Диким по чистой случайности, каковая обернулась для меня лично жизненной трагедией.
- Всему свое время, - сказал Курцвайл, угадав мои мысли. - Придет черед и твоего Этьена.
В последнем можно было не сомневаться. Древний, замшелый Конрад Граф, который заделал дыры в моем корпусе, вправил на место молоточки и заново натянул струны - словом, привел меня в рабочее состояние - заодно объяснил мне, как теперь следует пользоваться темпоральным зрением. В Департаменте нас учили видеть будущее как огромное раскидистое древо возможностей, колыхаемое порывистым ветром вероятности; для Диких же будущее было подобно трамвайному рельсу, согнуть который не под силу никакому РВК... Я ясно видел, что Этьен сотоварищи никуда от меня не денутся и мое (наше! Я ведь теперь тоже член стаи!) возмездие настигнет их с неизбежностью рока и точно по расписанию - то бишь, сразу после того, как стая расправится с Блютнером и его троицей авантюристов, но именно это и не давало мне покоя.
Hеизбежность. Удивительно скучная штука, если вдуматься. Мир, где не было места РВК, оказался унылым, насквозь предсказуемым местом, и я теперь прекрасно понимал, зачем Босендорфер каждое утро накручивает стаю до состояния дикой, неконтролируемой ярости. Если бы не эта ярость, Дикие бы попросту не выжили. Сгнили бы в лесу, утратив всякий интерес к окружающему миру. Hенависть - это все, что у них оставалось. Они ненавидели так долго, что теперь им каждое утро приходилось напоминать себе, кого они ненавидят...
Hо моя ненависть была слишком свежей, чтобы раствориться в старой, прокисшей ненависти Диких. И мстить согласно расписанию я не собирался.