— А ты думаешь, от плоскорезов земля наша изменится, дожди чаще пойдут?
— Сколько дождей будет, бюро погоды скажет. Если человек мечтает, значит, огонь в его душе. Зачем же тушить этот огонь?
— Ох и любишь же ты, Арсалан, цветисто говорить. Проще-то сказать нельзя?
— Можно проще: если птица не будет махать крыльями, она никогда не поднимется в небо.
Все заулыбались.
— Иван Иванович, в «Сельхозтехнике» плоскорезы и стерневые сеялки есть? — спросила Нина Васильевна.
— Если их ни один колхоз никогда не заказывал, то откуда они будут?
Нина Васильевна развела руками.
— А мы копья ломаем.
— Я найду и плоскорезы, и стерневые сеялки, — заявил Алексей.
— Вот тогда и будем говорить.
Из правления Алексей с Арсаланом вышли уже вечером. В окнах домов светились огни. Где-то в степи ржала лошадь. За рекой тени хребтов упирались в звездное небо. Оттуда доносился басовитый голос филина: «Шу-бу, шу-бу».
— К морозу разухался, — прислушался Алексей.
— День-два постоит ведро да опять пометет.
Откуда-то нанесло горелым запахом печеной картошки. Арсалан повел носом.
— Бить надо Проньку. Совсем сжег картошку.
— Откуда узнал, что это Пронькина работа? — рассмеялся Алексей.
— Да мы здесь все знаем. Спорим…
— Ну тебя к черту.
— Не веришь? А зря. Ужинать к нам пойдем. Татьяна ждет.
— Надо за Катей с Иринкой зайти.
— Я Кате сказал. Она с работы к нам пойдет.
Алексей с Арсаланом пересекли село и стали подниматься на взгорье, где жили все специалисты.
— Ты, Леша, сегодня маленько горячился, — осторожно заметил Арсалан.
— А что делать, Арсалан? Землю мы как-нибудь взнуздаем. А вот с людьми посложней. Существует психологический барьер. А это штука серьезная.
— Однако шибко умные ученые стали, вокруг человека столько тумана напустили, лица не разглядишь.
— Слышал, как Дорохов к культурным пастбищам относится? У нас сейчас столько овец, которых вольный выпас уже не прокормит. Значит, производство кормов надо ставить на промышленную основу. Казалось бы, это должно быть ясно даже ребенку. А вот Дорохов против. А почему? Да только потому, что так раньше не делали.
— Техники тебе много надо, не дадут столько.
— Я на это и не рассчитываю. Мне в этом году важно показать людям, что такое почвозащитная система земледелия. А выбор они сами сделают.
— Однако ты мне растолкуй, почему об этом раньше никто не подумал?
— Все просто, Арсалан. В колхозе у нас было двадцать — двадцать пять тысяч овец. Чтобы их прокормить, достаточно было получить семь-восемь центнеров зерна с гектара. Мы столько и получали. Теперь у нас овец более пятидесяти тысяч. Значит, урожай товарного и фуражного зерна мы должны получить в два раза больше. Иначе нас ждет большая беда: бескормица. А это же падеж скота, гибель ягнят.
— А если у тебя ничего не получится? Тогда как?
— Тогда придет кто-то другой и сделает то, что не смогли сделать мы.
— Надо поговорить с механизаторами. Им хлеб-то сеять.
— Пустая трата времени будет. Им надо показать, что после обработки плоскорезами выросло, дать пощупать колос. Вот какой разговор нашим мужикам нужен.
Алексей с Арсаланом вошли в дом. Татьяна с Катей в комнате накрывали стол. Алексей Татьяну знал еще худенькой глазастой девушкой. Теперь она пополнела. Русые кудрявые волосы пышной шапкой покрывали голову.
— Алеша, ну, здравствуй, — обрадовалась его приходу Татьяна. — Дай хоть взгляну на тебя. Ничего не изменился. Только черный стал, гуран гураном[10]. И за что такого чумазого женщины любят?
— Ты думаешь, любят?
— Не притворяйся, — погрозила пальцем Татьяна. — Идите к столу. Для тебя, Алеша, пирог из налима испекла.
— Спасибо, Танюша. Вот уж верно, клад да жена на счастливого. И где это ты, Арсалан, такую нашел?
— Секрет, Алеша. Только ты, однако, темный, как все мужчины.
— Как так?
— Когда бог сотворил Адама, то шепнул ему, что в одну женщину лишнюю ложку меда положил. Вот теперь каждый мужчина и думает, что чужая жена слаще. Отсюда и все беды.
— Выходит, обманул бог мужчин?
Из соседней комнаты выбежали Иринка и мальчик лет одиннадцати. У него, как и у Татьяны, были пышные кудрявые волосы, смуглое лицо.
— Максимка? — удивился Алексей. — Вымахал как.
— В деда Батомунко пошел.
— Б каком классе учишься?
— В четвертом.
10