— Тоже сравнил, — донесся голос из задних рядов.
— Да, сравнил, — сухо бросил Алексей. — Поля-то те же самые. Или лукавый крадет зерно? Михаил Осипович, — обратился Алексей к Комогорцеву, — когда вы последний раз на свои поля вносили удобрения?
— Что-то не помню.
— Так за что же ругать землю? Выходит, какие сами, такие и сани. Вы не обижайтесь, но мы грабители, а не хлеборобы: выкачаем из земли все питательные вещества, а вот пополнить их забываем. А потом то засуху делаем козлом отпущения, то землю.
Вы посмотрите на овцеводов. Они после войны вывели новую породу овец, тонкорунную забайкальскую. Если раньше грубошерстная овца давала шерсти полтора килограмма, то теперь они настригают по пять — семь килограммов. Вот как люди шагнули.
А что мы с вами сделали? Нам рабочие дали отличную технику, а мы им по пуду зерна с гектара выращиваем. Вы никогда не задумывались над тем, как рабочие посмотрят, посмотрят, да и дадут нам под зад коленом.
Зал загудел.
— Пусть рабочие поковыряются в нашей земле, а мы посмотрим.
Сдвинул брови Алексей.
— Рабочие уже не раз становились за плуг, когда нам было туго. И как они умеют на земле хозяйничать, вы это лучше меня знаете. Я сегодня с главным зоотехником разговаривал, Цыдыпом Доржиевичем. Так он предлагает землю отдать женщинам.
— Это почему же? — возмутился Комогорцев.
— Они меньше твоего курят, — съязвил Игнат.
— Почему, спрашиваете? — продолжал Алексей. — Да потому, что женщины во время войны на быках пахали, а урожай выше нашего получали. А на современной технике они чудеса творить будут.
— А куда же мы деваемся? — простодушно спросил Пронька.
— Не умеешь землю пахать — роди ребятишек, — вставил Ананий.
Зал оживился.
— Зря смеетесь, — тряхнул головой Алексей. — Мы с вами по золоту ходим и лень нам его поднять. Навозу всюду скопились горы. Возле полей Комогорцева пять кошар. Навоз на пашни можно лопатой бросать. А он сеет зерно в песочек. Это же, товарищи, преступление.
Комогорцев наклонился и что-то шепнул Ананию.
— Михаил Осипович со мной не согласен? — спросил Алексей.
— Нет, я ничего, — смущенно потупился Комогорцев.
— Так вот, товарищи, будем с вами считать, что посеянное зерно в неудобренную землю, — это выброшенное зерно. И такого звеньевого будем наказывать.
— Где мы возьмем столько перегноя? — развел руками Игнат.
— Опять за рыбу деньги. Да вы вывезите тот, который у нас есть. Вы, Игнат Романович, как та хозяйка, которая сегодня не варит кашу только потому, что нет мяса, чтобы завтра сварить суп.
На эти слова зал отозвался веселым смехом.
— А начнем мы свои хлебные дела с учебы, — продолжал Алексей. — Технику вы знаете хорошо, а вот с агрономией живете не в ладу. Учебу начнем с понедельника. Занятия будут проводить заведующая семенной лабораторией, Нина Васильевна и я. Три раза в неделю. Обзавестись всем учебниками. Экзамены буду принимать сам. Кто не сдаст, того в поле не пущу.
— А вдруг память забарахлит, тогда как? — спросил Комогорцев.
— Берите топор — и на стройку. Мне нужны хлеборобы, а не погонщики тракторов. Учет посещаемости будут вести звеньевые. Завтра мы их утвердим.
— Алексей Петрович, тут, паря, такое щекотливое дело, — мялся Ананий. — Вы сами знаете, не у каждого жена Марья — кому бог даст. А мне он дал сущего дьявола с рогами. Ни за что не поверит, что я вечерами в науку ударился. Как-то раз в самые морозы зашел к куму на огонек. Дело-то мужское, разговорились, по маленькой пропустили. Так моя разлюбезная месяц на постель не пускала, под порогом спал.
— А кума-то твоего, случаем, не Дарьей звать? — усмехнулся Игнат.
Все оживились.
— Наговоры это, Игнат Романович, — махнул рукой Ананий. — Мне бы, Алексей Петрович, какой-нибудь плюгавенький документик.
— Тебе индюшка в розовом платочке не нужна? — ввернул кто-то сзади.
Алексей смотрел на смеющихся механизаторов и радовался, неисправимые. А где же Князь Гантимуров? Он поискал глазами по рядам. Федор сидел у окна, чуть откинувшись на спинку кресла. Кожаная куртка нараспашку. На белой рубашке яркий галстук.
— Товарищи, мы хотим создать отряд плодородия почв, — Алексей выждал немного, пока успокоится зал, и продолжал: — Вот я и решил посоветоваться с вами, кого назначить начальником отряда. Есть предложение поручить это серьезное дело Федору Степановичу Гантимурову. Человек он грамотный, бывалый.
— Правильно.