Анна молчала. Дождь, шурша, приглаживал балаган.
— Люблю я тебя, — продолжал Алексей. — Первый раз в жизни целовал женщину. И какую? Жену друга. Украдкой, как мелкий вор.
— Мучаешься?
— Поедем, Аннушка, без тебя мне никак нельзя, тоска заест.
— Куда я поеду? Что о тебе люди скажут: девки себе не нашел, жену у друга увел. Да и какими глазами на родителей посмотрю? Видишь, на руках и на ногах путы.
— Не любишь ты Ваньку. И будешь всю жизнь притворяться, обманывать его и себя.
— Не люблю. А сколько нас таких баб, у которых общее-то с мужем — только крыша над головой. Привыкну. Нам, бабам, много ли надо: скажи доброе слово да приласкай, она, жизнь-то, и раем покажется.
— Не верю я в такой рай.
— Не надо, Алеша, я же с тобой. Пусть уж эта ночь будет до конца нашей.
Анна положила фотокарточку. Может, этой рябиновой ночи и не было? Может, она придумала все?
С тех пор прошло более пяти лет. У Алексея семья, дочь. А что есть у Анны? Ни замужняя, ни вдова.
Анна подошла к зеркалу. На нее глянула женщина с простым русским лицом, волнистые ковыльные волосы падали на плечи, полные губы, в больших глазах густая синева.
— Скоро тебе двадцать шесть, — Анна поправила волосы. — Появятся морщины, а за ними и старость подкрадется. И спросишь ты тогда себя: для чего жила, кому твоя жизнь принесла радость? Или только далекий сон рябиновой ночи будет тебе и радостью и укором?
Алексей шел по улице, залитой солнцем. И странно было ему: будто и все родное, знакомое с детства, и в то же время появилось много нового, что делало его и село чужими.
Впереди показались двое мужчин: один из них рослый, со смуглым лицом и карими глазами, другой тщедушный, с длинной шеей, похожий на подростка, из-под шапки у него виднелись огненно-рыжие волосы.
— Алексей Петрович, не узнаете? — подойдя, протянул руку рослый мужчина.
— Ананий Трухин? Здравствуйте. Вон каким богатырем стал.
— А меня забыли? — показал прокуренные зубы второй.
— Прокопий Томских?
— Он самый. Надолго к нам?
— Почему к вам? Домой приехал. И насовсем. Вы, я вижу, — Алексей скользнул взглядом по замасленным телогрейкам, — в трактористах ходите?
— Куда деваться? — повел сильными плечами Ананий. — На тракторах выросли. А Пронька так и родился под комбайном.
Мать Проньки поварила на сенокосе. Время родить подошло. Никому ничего не сказала, пошла пешочком домой. Дорогой роды начались. Куда деваться? Не погодишь… Видит, комбайн, под ним солома. На этой соломе и родила.
— Потому я и рыжий, — рассмеялся Пронька. — И росту бог не дал, видно, солнцем припалило.
— Ничего, мал сокол, да больших птиц сбивает.
Алексей распрощался с трактористами и свернул в боковой проулок. В конце его на пригорке стоял дом, срубленный из столетних лиственниц. Стены дома почернели от времени, и поэтому окна с белыми ставнями сильно выделялись. Под окнами были вкопаны три небольших столба: каждый уважающий себя бурят должен иметь сэргэ — коновязь. На углу дома алела табличка с надписью: «Здесь живет Герой Великой Отечественной войны, Почетный колхозник Найданов Батомунко Найданович».
Батомунко был другом отца Алексея. Маленького Алешу отец с матерью вначале приносили сюда на руках, а потом приводили. Детская память сохранила тусклую лампу на столе, о чем-то спорящих людей, их беспокойные длинные тени на стенах. В этом доме Алеша встретил и друга — маленького бурятского мальчика Арсалана. Потом… Потом пришел горький сорок третий год. Отец погиб на фронте. А вскоре не стало и матери: пахала ночью на тракторе у Онона, в тумане не заметила обрыва и… разбилась. Привел Арсалан осиротевшего Алешу домой. Дулма, как могла, обласкала мальчика, и стал он для этой семьи сыном.
Алексей поднялся на высокое крыльцо и с волнением переступил порог. В прихожей топилась печь, на ней бурлил черный чугун. По всему дому распространялся ароматный запах вареного мяса. Возле печки, спиной к двери на маленькой скамеечке сидела бабушка Дулма, Одета она была в длинный дэгэл[2] и островерхий малагай[3] с красной кисточкой.
— Сайн байна[4], бабушка Дулма, — поздоровался Алексей.
Дулма, сгорбившись, встала, подняла на Алексея морщинистое высохшее лицо.
— Не узнаете?
Лицо Дулмы посветлело.
— Алеша! Сайн байна.
Алексей обнял бабушку Дулму, усадил на скамеечку.
— Как ваше здоровье?
— Однако совсем мало здоровья осталось. Ты-то откуда пришел?