— У нас в Забайкалье землю овцы съели, — сказал Алексей.
— Это что-то новое, — насторожился Борис.
— Ты посмотри доходы колхозов. Восемьдесят — девяносто процентов доходов они получают от овцеводства.
— Ну и что?
— А вот что. Ты председатель. Овцеводство тебе приносит чистой прибыли около миллиона, рублей. А зерновое хозяйство кое-как покрывает затраты на покупку техники и обработку земли. Так чем ты будешь заниматься: овцеводством или земледелием? Вот здесь, в экономике, и зарыты все проблемы.
— И что же получается? Для того чтобы люди занимались земледелием, нужно уничтожить овец?
— Зачем уничтожать овец. Надо приемную цену шерсти поставить в зависимость от урожая зерновых. Давай возьмем среднюю урожайность десять центнеров с гектара. Вырастил такой урожай, получай за килограмм тонкой мериносовой шерсти четырнадцать рублей двадцать копеек. Вырастил урожай по семь центнеров с гектара, получи по пять рублей за килограмм шерсти. Вот тогда каждый бы председатель думал о земле. В противном случае колхозники его бы немедленно прогнали. А то дело до смешного доходит. Рядом два колхоза. Один получает по двадцать центнеров зерна с гектара, а другие — по пять. Тех, которые получили по пять, мы еще жалеем, выделяем корма из государственных фондов. А их надо наказывать за безделье, за то, что они обманывают народ, государство.
— Но, а если засуха?
— Так засуха будет у всех. А у нас, как правило, неурожаи посещают тех, кто запустил землю до ручки.
— А ведь ты, Алеша, в чем-то прав.
— Есть предложение отправить его в министры, — улыбнулся Арсалан.
— Не пойдет, — возразил Алексей.
— Это почему?
— От земли далековато. Да и ты без меня тут околеешь.
Вошла Евдокия Тихоновна.
— Прошу к столу.
Бывает же так, начался день с неприятностей, кончится — наизнанку. Нина Васильевна спешила к одиннадцати часам в райком партии на бюро. В пути что-то с карбюратором случилось. Пока на буксире возвращалась в мастерские, время ушло.
Вчера молочнотоварная ферма укочевала на летник. После обеда Нина Васильевна поехала проверить, как доярки устроились на новом месте. К ее удивлению, на прошлогодней стоянке никого не оказалось, только галки расхаживали в старой городьбе да шумели воробьи. «Черт знает что творится у меня в колхозе, — с раздражением думала Нина Васильевна. — Никакого порядка. Я с вами потолкую».
Нашла Нина Васильевна летнюю стоянку километрах в пяти выше по Урюмке. Два синих вагончика приютились возле кустов. Над одним из них алел флаг. Под сопочкой желтело какое-то дощатое строение, из-под него вытекал родник. На бугре был загорожен двор.
На стоянке была Аграфена. С ней Нина Васильевна проработала почти всю жизнь.
— Кто вам разрешил перекочевать сюда? — с металлическими нотками в голосе спросила Нина Васильевна.
— Петрович, — миролюбиво ответила Аграфена.
— Петрович… А председателя в колхозе нет?
— Нина Васильевна, вы, наверное, еще не обедали? — будто не слыша вопроса, спросила Аграфена. — Я сейчас мигом сгоношу поесть. А какой у нас здесь чай из ключевой воды. Вы отродясь такого не пивали.
Нина Васильевна хлопнула себя по бедрам.
— Я ей про Фому, а она мне про Ерему.
— А еще я напекла ягодные пироги. Поджидала. Знала, что приедете. Вы поглядите, а место-то какое веселое. Работать одна благодать. И пастбища кругом хорошие. На старой стоянке за пять лет всю траву выбили. Вот и дали отдохнуть земле. Да и осенью трава почти у фермы будет.
Нина Васильевна вспомнила, что с Алексеем был у них об этом разговор, когда он составил карту сенокосных угодий и пастбищ.
— Вот отнесу вам все расходы по переезду сюда, тогда будете знать, как самовольничать, — уже более миролюбиво заговорила Нина Васильевна. — Надои не понизились?
— Нет. Мы решили, пока трава еще малая, запарку готовить.
— А коров-то гонять будете к кормоцеху?
— Нет. Арсалан изготовил емкость. Мы установили ее на тракторную тележку. Возить корма будем. Пастух нам еще один нужен, чтобы круглые сутки пасти коров.
— Пастуха найдем. Почему навес во дворе не построили?
— Заведующий фермой говорит, успеется.
— А если дожди пойдут, под зонтиками коров доить будете? Скажи ему, пусть завтра утром зайдет ко мне. А где молоко охлаждать?
— В ключе. Прямо на нем и построили приемный пункт молока.
— А ведра от двора не далеко носить придется?