— Хорошо.
В общежитии топилась печка, было тепло. Тетушка Долгор принесла горячего чаю.
— Пейте, девочки, и никакая простуда не возьмет.
Анна переоделась, выпила стакан чаю и легла в постель.
— Дина, как же ты в такую грозу не побоялась бежать? — спросила Анна.
— Я уши ладошками закрыла, а глаза зажмурила.
— Как же с пути не сбилась?
— Дорогу потеряю, посмотрю одним глазом да опять зажмурюсь.
— Девчонки, укройте меня чем-нибудь потеплее, — попросила Анна. — Морозит что-то.
Анна уснула. Но вскоре девчонки услышали:
— Поле-то не топчите… Пташку укройте… Холодно ей… Сосну-то за рекой не унесло бы… Вы ее привяжите…
Дина подошла к кровати. Щеки у Анны горели. Дина коснулась ее лба: ладонь обдало жаром.
— Девчата, с Аннушкой худо, горит вся. В больницу ее надо. Я побегу к Ананию, пусть машину заводит. А вы одевайте ее.
В тридцатых годах от Урюмки на поля и луга было прорыто немало оросительных канав. Во время войны некому было за ними ухаживать. Заросли канавы. Иногда на совещаниях вспоминали о них, говорили, какую пользу они приносили, но восстановить некому было.
Алексей целый день ездил вдоль канав, составлял карту, прикидывал, какие можно восстановить уже в этом году, где новые провести. В пути его и застал ливень. Он заехал в заброшенную стайку, в ней и прокоротал ночь. А утром, с рассветом, был уже на полях. Во втором звене встретились с Ниной Васильевной.
— Как посевы? — первым Долгом спросила она.
— Посевы не повредило. А вот где были пары, на склонах сопок, наделало овраги, гектаров триста погубило.
— Что же поделаешь? — вздохнула Нина Васильевна.
— Делать что-то придется. А вы куда направились?
— На отгонные пастбища. Надо посмотреть, как пастухи живут. И к чабанам заверну на дальние стоянки. Олег Каторжин чуть отару не погубил. Спасибо ребятам из отряда, спасли. Да вот беда, Анна в больницу попала.
— Что с ней?
— Воспаление легких. Высокая температура.
На бешеной скорости Алексей подъехал к больнице и вбежал в приемную. За столом в белом халате сидела совсем юная девушка.
— Здравствуйте, — выдохнул Алексей. — Мне нужно Огневу увидеть.
— Нельзя. Алексей Петрович.
— Мне очень нужно. Вы понимаете?
— Понимаю… но нельзя, — решительно заявила девушка.
Анна металась в жару. Лицо бледное, глаза провалились. «Алеша… Алеша… — твердила она. — Не ходи… Утонешь… Вода-то прибывает… Куда же ты, Алеша?..»
А Алексей стоял над обрывом. Щемящая боль сдавила сердце. Это был какой-то рок. Каждый раз Алексей находил Анну только для того, чтобы тотчас потерять. И теперь неизвестно, чем кончится ее болезнь. Алексей достал папиросу, прикурил и жадно затянулся. А под обрывом, точно одичалый конь, бушевал после ливня Онон, вырывался из тесных берегов и сметал на пути все. Мутные крутые волны шумно бились о скалы. В небе, бросая на землю неровные тени, серыми птицами метались облака. Под напором холодного ветра тревожно гудел заречный лес.
Часть вторая
Глава 1
После свирепых зимних холодов и снежных бурь, после майских продувных ветров с черными смерчами в Приононье пришло тепло. Зазеленели поля. Леса оделись в листву. Птицы свили гнезда. Вечерами, когда солнце касалось вершин Алханайских гор, по всей степи разливался покой. После коротких проливных дождей воздух наливался свежестью. А ночами, когда над озерами и реками поднимался туман, кое-где вспыхивали дальние зарницы. Пройдет еще немного времени, и над Приононьем заполыхают рябиновые ночи. И никто не знает, что они принесут на своих огненных крыльях. Где-то в горах, расколотый молнией, упадет кедр, а на безводном склоне, напившись дождевой воды, взойдут молодые сосенки. Содрогнувшись от грома, рухнет в Онон скала, образовав бурлящий порог, а в дальнем степном распадке забьют родники, возле них зазеленеют березовые рощи. На лугах запестреют цветы, а в лесах нальются соком рябиновые гроздья.
Ветер унесет тучи. Но могучая сила гроз будет вечно жить в этих горах и эхом повторится в людских судьбах.
Анна все еще лежала в больнице. В палате было тихо. Через приоткрытое окно доносился глуховатый голос удода, где-то вдали каркали вороны, время от времени ржал жеребенок. В палисаднике то шумно трепетали, то вдруг замирали березы. Вот в открытое окно влетел ветер, точно паруса надул шторы. Ветер принес терпкий запах черемухи и речную прохладу.