— Макс, как твои дела? Ты встретился с Машей? Что она сказала? Ты видел Мотю? Скажи, что Мотя на самом деле мой внук, то есть прежде всего он твой сын, конечно.
— Да, мама, Мотя — мой сын и, естественно, твой внук, но больше я ничем не могу тебя обрадовать. Я уже еду домой. Приеду, тогда все расскажу, не звони мне больше, я отключаю телефон.
Максим понимал, что поступает с матерью жестоко, но на сантименты у него просто не было сил. Только что с ним безжалостно расправилась его судьба.
«Может, на мне висит какое-то проклятие? Оно не только не дает сбыться моим мечтам, но и не дает искупить свою вину. Как с этим жить?» — думал он, нетвердой походкой направляясь к остановке.
— Не думала, что его второй визит будет таким. Маша, все в порядке, он уже ушел. Похоже, что он человек интеллигентный и понял, что его посещения нежелательны, — стараясь привести в себя дочь, рассуждала вслух Наталья Николаевна.
— Мама, почему «второй визит»? Что ты имеешь в виду? Первым ты считаешь тот визит, когда я в первый и последний раз встретилась с ним? — Маша непонимающе смотрела на мать, все еще сидя на полу.
— Нет, Маша, об этом визите я не знала тогда, когда Максим был здесь перед самым вашим с Мотей возвращением.
— А почему ты мне ничего не сказала об этом?
— Сначала я забыла, на радостях, что называется. А потом, когда узнала отчество Моти, посмотрев его свидетельство о рождении, я подумала, что у вас в Москве ничего не сложилось, поэтому ты и приехала домой. Я не захотела лишний раз напоминать тебе о пережитом. Поэтому я не отдала тебе тот конверт, что он оставил в прошлый раз.
— Конверт? Ты не выбросила его? — заволновалась Маша.
— Нет, конечно, пойдем, он в твоей комнате, в столе. Удивляюсь, как ты до сих пор не нашла его.
Наталья Николаевна опустила внука с рук на пол, помогла подняться дочери, и они втроем направились в Машину комнату. Малыш опять что-то весело лопотал, увидев на полу машинку, занялся ею. Наталья Николаевна достала из ящика письменного стола конверт и отдала дочери. Маша села на диван и нерешительно смотрела на него, ощущая пальцами нечто крупно сыпучее. Наконец она решительно надорвала конверт и высыпала себе его содержимое на ладонь.
— Что это? — удивилась Наталья Николаевна.
— Рябиновые бусы… высохшие от времени рябиновые бусы, — задумчиво произнесла Маша.
Она смотрела на сморщенные ягодки, почти явственно слышала слова известной песни. Маше подумалось, что эти бусы и в самом деле принесли ей и радость, и беду.
— Пойдемте обедать, — вздохнув, почти обыденно предложила Наталья Николаевна. — Моте уже пора спать.
Вспомнив о своих материнских обязанностях, Маша занялась сыном, сама же пообедала кое-как. Это не осталось незамеченным Натальей Николаевной.
— Маш, может, нам надо было его хотя бы выслушать? — виновато спросила она, думая о том, что расскажи она дочери о Максиме раньше, отдай она сразу этот конверт, то и сегодня все могло пойти по-другому. — По-моему, мы неправильно вели себя с ним.
— Мама, что теперь об этом говорить? — Маша досадливо махнула рукой. — Он уже уехал. — И, как будто желая в этом лишний раз убедиться, она подошла к окну. — Нет, только не это! Мама, это же Красавчик! Жених валом пошел, — горько усмехнулась она. — Может быть, скажешь ему, что меня нет? Хотя учить тебя лгать уже поздно, да и куда бы я могла уйти с ребенком. Мама, что мне делать?
— Не паниковать прежде всего. К тебе в гости идет твой одноклассник. Что в этом такого? Ты поставь чайник, а я пойду уложу Мотю. Маша! Ну поговорить-то ты с ним можешь? — уговаривала дочь Наталья Николаевна, втайне надеясь на то, что Маша отвлечется от грустных мыслей. — Да сними с Моти эту цепь, еще запутается, — вспомнила она о подарке Максима.
Маша выполнила ее просьбу и положила кулон на кухонный стол, а через минуту впустила в квартиру Красавчика.
После той давней августовской встречи в клубе они виделись впервые.
— Привет, Капитанская Дочка! — улыбнулся Красавчик своей знаменитой голливудской улыбкой.
— Привет, Красавчик! — рассмеялась Маша. — А ты еще подрос или просто возмужал?
— Армия добавила мне не только мозгов, но и мышечной массы. А ты стала еще красивее. Чаем напоишь?
— Чайник уже вскипел, проходи на кухню, посидим по-домашнему.
— Как хорошо ты сказала! Собственно, помогла мне сразу сказать о главном, зачем я пришел.