Выбрать главу

— Макс, пойдем на танцы! — не раздумывая предложил Андрей, радостно улыбаясь.

Максим юношеского задора и энтузиазма Андрея не разделял.

— Не думаю, что мне будет там интересно, — почти равнодушно ответил он Андрею, пожав плечами.

— Ну тогда пей с отцом пиво, отдыхай, — вздохнул Андрей.

Такие перспективы Максима тоже не устраивали.

— Нет, тогда уж из двух зол выберу меньшее и пойду с тобой на танцы. Посмотрю на здешний люд, — решил он.

В номере они приняли душ, переоделись и наскоро перекусили. Часов в шесть, выслушав напутственное слово Вселдыча, отправились искать очаг местной культуры. Нашли клуб относительно быстро. Там уже кучками толпилась молодежь, играла музыка. Был здесь даже диджей. Он был смугл, широкоскул, узкоглаз и весел. Макс и Андрей заняли два места в целом ряде соединенных между собой кресел, стоящих недалеко от него. Макс без устали продолжал все рассматривать. Он видел, что их появление в зале не осталось незамеченным. На них поглядывал и диджей. Макс смотрел на него, когда его лицо неожиданно озарилось белозубой лучезарной улыбкой, а глаза от этого стали еще уже. Максу стало интересно, что так обрадовало парня, и не долго думая он повернул голову в ту сторону, куда устремил свой взгляд белозубый диджей. В зал входили девушки…

Глава 3

Маша не любила ходить на танцы. Они ей надоели еще в школе, за те шесть лет, что она ходила в танцевальную студию. Конечно, это была не дискотека, а работа до седьмого пота, но дискотека нравилась ей еще меньше. Она не понимала, почему всех охватывает такое возбуждение, если в зале тесно и шумно из-за многолюдья, жарко и душно от разгоряченных и вспотевших тел. Сегодня она шла не на танцы, а на последнюю перед своим отъездом встречу с одноклассниками.

— Рано мы сегодня идем. Никого из наших еще не будет, — ворчала дорогой Женька.

— Фадеева, перестань ныть! Не порть настроение, оно и без тебя уже испорчено, — одернула ее Маша.

Но расстраивалась Женька напрасно.

«Ну надо же, как приятно всех видеть! А кажется, что за десять лет уже до чертиков надоели друг другу, — думала Маша, еще издалека заметив компанию своих одноклассников, собравшихся у клуба.

— Маш, а Красавчик уже за работой, — весело сообщил Витька Перепечин.

Все знали, что гордая Капитанская Дочка снисходительно принимает знаки внимания от Федьки Тенешева, прозванного Красавчиком за его голливудскую улыбку.

— Спасибо, Печа, за информацию! Что бы я без тебя делала?! — съязвила Маша.

У них в классе у всех были клички. И не только в классе. Маша знала, что ее маму за глаза все дети называют Гончаровой. Знала об этом и сама Наталья Николаевна, знала и сокрушалась:

— Вот, выучила на свою голову, теперь пожинаю плоды трудов своих тяжких.

Но дети попали в самую точку: отец Натальи Николаевны был филологом и назвал свою дочь в честь жены Пушкина.

Долго клички не было только у самой Маши. Но когда изучали «Капитанскую дочку», кличка появилась и у нее. Оказалось, что Маша — полная тезка героини Пушкина — Миронова Мария Ивановна. Когда класс это обнаружил, то долго не мог успокоиться. И с той поры у первой красавицы и первой ученицы школы появилась кличка; не очень удобная и звучная, состоящая из двух слов, но она приклеилась к Маше намертво.

Маша понимала, что превалирует в ее кличке слово «дочка», что такой способ отмщения нашли в общем-то жестокие дети за то, что ее мама работает в школе. Маша считала, что они несправедливы, что она все может и без мамы, но ни с кем не спорила и на кличку отзывалась. Наталья Николаевна, узнав о том, какое Маша получила конспиративное прозвище, рассмеялась:

— Дочь, благодаря твоему деду мы с тобой на всю жизнь с Пушкиным связаны.

Узнав, кто куда поступил, кто и что завалил, обсудив с одноклассниками планы на ближайшее будущее, Маша с Женькой пошли в клуб. Первым, кого они увидели, войдя в зал, был улыбающийся во все свои тридцать два зуба Красавчик. Он махнул им рукой:

— Привет, Капитанская Дочка!

— А мне?! — возмутилась Женька.

— И тебе, Жека, привет! — рассмеялся он.

Максим со своего места смотрел на них, но ни ярко накрашенная блондинка, ни диджей его не заинтересовали. Из всей троицы он сразу выделил высокую шатенку и смотрел только на нее. Ее блестящие темные волосы рассыпались по плечам; темные же, почти черные глаза были широко распахнуты; на полных губах играла чуть заметная улыбка. Как завороженный Макс смотрел на то, с каким изяществом она поворачивает голову, поднимает руку, показывая диджею какие-то бусы, висевшие у нее на шее.