— Федя звал тебя с собой? — в который раз спрашивала подруга.
— Звал.
— И ты не поехала?! — До Лены никак не доходило, как можно было упустить такой шанс засветиться в Москве.
— Как видишь. Лен, ну оно мне надо? Траурные мероприятия по давно умершему человеку и неделя в доме свекрови, это же чистое самоубийство. Федя тоже ехать не хотел, но мать настояла, вернее, почти обиделась, а он ради неё всё, что угодно, сделает. Но это она ему мать, а мне — свекровь. Чувствуешь разницу? К тому же Мария Андреевна человек умный, с жизненным опытом, она увидит, просчитает и поймёт всё о наших отношениях с её сыном, а о многом ей знать не надобно.
Лена звонко рассмеялась.
— Лар, ты её боишься! Неужели есть на свете человек, перед которым ты, такая вся в себе уверенная, просто трепещешь? Никогда бы не подумала, что такое возможно.
— Если бы ты её знала, то не хохотала бы сейчас. Хотя Федя считает мать мягкой и доброй, да и Алиска в бабушке души не чает.
— Короче, не свекровь, а Баба Яга какая-то.
Лариса тяжело вздохнула.
— Нет, Лена. Мария Андреевна очень интересная внешне, можно даже сказать, красивая женщина.
— А внутренне — крокодил? — Подруга засмеялась, видимо, посчитала шутку удачной.
— Ну что за глупости! — Лариса повысила голос, потому что рассердилась. — Я просто волновать её не хочу. Такую причину не ожидала услышать? Пусть мамой не называю, но уважаю, а её, уж поверь, есть за что уважать.
— Не ожидала… — Лена хотела сказать ещё что-то, но тут у Лары зазвонил телефон.
Она жестом показала подруге, что звонок важный и той стоит помолчать.
— Да, папа. Привет.
— Лара, — услышала она голос отца, — приезжай! Если у тебя нет денег, я сам вам с Алиской куплю билеты. Некрасиво получается, — сердито ворчал он в трубку, — Фёдор не должен быть на мероприятии один, без вас.
Лариса тяжело вздохнула и закатила глаза, радуясь, что отец этого не видит.
— Папа, у Алиски в школе конец четверти, у неё итоговые контрольные одна за одной. Я не стану срывать ребёнка и везти неизвестно куда. Она всё равно не поймёт, что вы там праздновать собрались. И на мероприятии Фёдор будет не один, а с матерью, отцом и с тобой, в конце концов. Ты, будь добр, пригляди за ним.
— Ладно, разбирайтесь сами, — произнёс отец и отключился.
У Лары внутри всё клокотало от возмущения. Ну почему так?! Они с Федей всё решили и договорились, никто ни на кого не в обиде, а тут подруга, не имеющая к их семье никакого отношения, лезет, указывает, как надо жить, и даёт советы, в которых ни Лариса, ни Фёдор не нуждаются. Отец вот тоже, но ему-то можно…
Хотя что отец… У него давно своя жизнь, своя семья, в которой Лара чужеродный элемент. Да, они звонят друг другу раз в месяц, а видятся и того реже. Его жена считает Алиску слишком избалованной и распущенной. Открыто говорит об этом в присутствии ребёнка, делает замечания и утверждает, что если бы она была на месте Лары, то ходила бы Алиса битая. Но Лара никому дочь обижать не позволит и клеветать на неё тоже. Ребёнок должен расти счастливым. Счастливым, и точка! Так почему не дать единственной дочери всё, что они с Фёдором могут? Разве это баловство, чувствовать, как сильно тебя любят родители?
Лара не приветствовала в своё время женитьбу отца. Но слова против не сказала, потому что считала, что не имеет права вмешиваться. Родитель и так посвятил ей жизнь, вырастил её, образование дал, да и оформил он отношения со своей давней любовницей, только когда у Ларисы с Фёдором Алиска родилась. Объяснил, что коротать старость лучше вдвоём, а навязываться дочери со своими охами да ахами, стонами, жалобами и повышенным давлением — последнее дело.
Ей не нравилась мачеха, но Лара понимала, что это участь любой женщины, на которой бы собрался жениться отец. Это её отец, и принадлежать он должен был ей одной. Лара сумела наступить на горло собственному эгоизму, потому что, по большому счёту, отец был прав.
— Ты где витаешь, подруга? — вывел её из задумчивости голос Лены. — Я тут распинаюсь, а ты хоть слышишь?
— Извини, задумалась. Ты о чём?
Лариса действительно не слышала ни слова.
— Так об Аэлите, или тебе совсем не интересно? — надула губки Лена.
— А что Аэлита? Знаешь, пока она меня не трогает, меня её дела не касаются.
— И тебе не завидно и не обидно? — В голосе Лены сквозило недоверие.
— Чему мне завидовать? Аэлите разве что посочувствовать можно. Семьи нет, любовник старый, да ещё и жмот. Чему завидовать?