– Что же вы… Как же вы теперь здесь одна?
– Я работаю в одной конторе, секретарем. Ничего, получаю жалованье. Но вы-то как? Как… ваши братья?
– Владимира расстреляли летом восемнадцатого.
– Какая потеря! – искренне воскликнула Эмили. – Поверьте, я очень, очень вам сочувствую!
Артем сморщился, стал искать по карманам папиросы. Вспомнил, что кончились – выкурил ночью на колокольне.
– Алексей воюет. Стал комиссаром, у него все благополучно, мы переписываемся.
– Вот как? Где же он теперь?
– Был на Украине, теперь перебросили в Туркестан. Зовет к себе.
Она слушала, опустив голову. Артем не мог видеть выражения глаз.
– А вы тоже в армии?
– Да, я служу в военном госпитале. Машу, сестру мою, помните? Замуж вышла за Дмитрия Смиренного.
– А Ася? О ней ничего не слышали?
– Как же не слышал! – рассмеялся Артем. – Очень даже слышал. Ася – Алешкина жена. Боевая подруга.
Ресницы Эмили вздрогнули, она подняла глаза. Артем видел, что она пытается улыбнуться. «А ведь она, наверное, голодная», – подумал Артем.
– Эмили, а где вы живете?
Она назвала адрес, Артем повторил про себя.
– Если получится, я забегу к вам перед отъездом в часть. Можно?
– Да, конечно, я буду рада.
– О! Мне пора на вокзал. До свидания!
– До свидания…
Он побежал, на повороте остановился и оглянулся. Она все еще смотрела ему вслед глазами ребенка, которого оставили одного. У Артема больно кольнуло сердце.
Всю дорогу в поезде ему было несколько неуютно от этой встречи. И сквозь разговоры с братом нет-нет да и проступят эти ее жалобные глаза и детские обиженные губы. Чем-то нужно помочь ей…
На станции они наняли подводу и в Любим въехали по Пречистенской дороге. Почти сразу издалека увидели свой дом. У дома в саду возилась мать. Кверху дном лежала их лодка, вытащенная из воды на зиму. Пахло костром, прелыми листьями. Мать увидела подводу, пригляделась, заторопилась к калитке. Сразу бросилось в глаза, как она сдала за последние годы – осунулась, стала сутулиться. И все-таки ясно светились ее глаза при виде явившихся издалека сыновей. В доме все было по-прежнему, как и во времена их беззаботного детства: на стене висит Алешкино охотничье ружье, смазанное, с затянутым куделью стволом, на книжной полке стоят сочинения Некрасова и в рамочке над столом детский рисунок Ивана – «Беседка на Валу».
– А где батя?
– Отец в Предтеченскую церковь с утра ушел. Властям помещение понадобилось под мастерские. Вот, опись составляют.
Братья переглянулись.
– Пойдем, может, помощь нужна.
Артем шагал по городу, в котором не был давненько, и радовался, что внешне здесь ничего не меняется. Город словно застыл во времени, хранил сам себя, берег свое постоянство. Но это было обманчивое спокойствие.
Двери Предтеченской церкви, самой старой в городе, были распахнуты. Отец Сергий стоял рядом со священником, который по описи сверял наличие церковной утвари. Рядом топтались несколько мужчин в штатском, среди которых Артем узнал бывшего соседа Смиренных, псаломщика Юрьева.
– Четвертый крест медный, шлифованный, с распятием по эмали. Обратная сторона гладкая, – называл Юрьев, его помощник отмечал в описи. Названные предметы складывали в большой фанерный ящик. – Священно-богослужебные сосуды. Два комплекта. Звездица серебряная, позлащенная, с изображением Господа Саваофа, чеканной работы. Ковчега напрестольных два. Дароносица для приобщения больных. Кадил два, оба медные.
Артем и Иван подошли к отцу, поздоровались. Отошли в сторонку. Некоторые представители власти решили не дожидаться окончания переписи, занялись своим делом – осмотром помещений. Они заглядывали в престолы, отодвигали снятые со стен иконы, наконец грязными сапогами ступили на возвышение, ведущее к Царским вратам.
Оба священника, краем глаза наблюдавшие за передвижением гостей, изменились в лицах.
– Господа хорошие, – с едва сдерживаемым гневом обратился к ним отец Сергий. – Нельзя ли подождать хотя бы, когда святыни вынесут из храма?
– Ах-ах-ах! – живо обернулся Юрьев. – Мы оскорбили ваши чувства, батюшки? Тогда собирайте свои причиндалы поскорее, уж больно вы возитесь.
– Что вы называете причиндалами? – возмутился отец Иоанн. – Хоругви? Иконы? Побойтесь Бога!
– Мы делаем свое дело так, как полагается, – спокойно возразил отец Сергий.