Погруженная в свои мечты, Ася не обратила бы внимания на отдыхающих, если бы мальчик из второй лодки не показал на нее пальцем. Подросток-увалень рядом с ним взглянул в сторону Аси, затем оба они обидно захохотали.
Ася опустила лопух и отвернулась. Когда лодки отплыли подальше, она не удержалась от соблазна взглянуть на веселую компанию еще раз.
Дама с гитарой, веселый красивый военный, катание на лодке в компании хорошо одетых людей — все это было из той жизни, о которой она грезила. И она ясно представила, как выглядела сама для тех мальчишек с лодки: босая девчонка в ситцевом выгоревшем платьице под лопухом вместо зонтика.
Как было бы хорошо, умей мы быстро избавляться от мимолетных неприятных впечатлений! Нет, теперь она станет рассматривать исчезнувшую картинку чужой благополучной жизни, додумывать и складывать как мозаику. Размышления привели ее к тому, что стало ясно: в лодках столичные гости Вознесенских, поскольку в священнике она узнала отца Сергия, который по воскресеньям служит литургию в Троицкой церкви. А противный мальчишка, показавший на нее пальцем, прислуживает в алтаре, облачившись в вышитый золотом стихарь. Подумаешь…
Она уже немного успокоилась, когда показалась другая лодка. Да это же Сычевы!
На веслах, спиной к Асе, восседал Егор. Рубаха на его спине потемнела от пота. Со спины он выглядел совсем взрослым. Прямо перед ним — Грета и Петер, за ними на скамейке — Анна и Эмили, а завершала картину Фрида Карловна под зонтиком. У Анны в руках были водяные лилии, которыми она прикрывала лицо, что-то говоря Егору.
— Ася! Ася! — закричали младшие Сычевы. Она поднялась и махнула им рукой.
— Причаливать! Причаливать! — скомандовал Петька, Анна что-то возразила ему, и на лодке возникли пререкания. Все же орущего Петьку трудно переспорить. Ася уверена была, что лодка сейчас повернет к берегу.
Так и вышло. Лодка причалила, Егор выпрыгнул, размял ноги.
Все спрыгнули на берег, кроме Анны.
— Хочу в купальню! — громко сказала она, ни на кого не глядя.
— Я буду рыбачить! — заявил Петер. Он разматывал свои удочки, не обращая никакого внимания на слова старшей сестры.
— В купальню! — еще более грозно повторила Анна.
— Но как же так, дети? — растерялась Фрида Карловна. Она не знала, кого слушать. Ася подозревала, что гувернантка и сама не прочь доплыть на лодке до купальни, чтобы освежиться в жаркий день.
— Я буду ловить стрекоз, — уверенная в победе брата, объявила Грета.
— Я здесь старшая, и я решаю! — краснея от досады, повторила Анна. — Егор, поплыли!
Егор, улыбаясь, сидел на травке.
— Ась, хочешь в купальню? — предложила Эмили, желая поддержать сестру. Но Ася прикинула — сейчас с той стороны должны возвращаться две лодки Вознесенских с противным мальчиком на борту. Хотелось бы ей встретиться с ним снова, покрутить в ответ пальцем у виска, показать, что он дурак и выскочка. И она отказалась.
— Киндер, цузаммен! — умоляла Фрида Карловна. Ее не слушали. Петер уже размотал свои удочки и, закатав коротенькие штанишки — на манер останковских рыбаков — до самой попы, искал место для ловли. Грета носилась с сачком за стрекозами. Анна решила сменить тактику.
— Фрида Карловна! — вкрадчивым голосом заговорила она, играя букетом лилий. — Вы оставайтесь с малышами, а мы с Эмили проплывем до купальни. Егор нас быстренько отвезет.
Фрида Карловна поколебалась для виду и сдалась.
В воздухе носились стрекозы, по траве ползали божьи коровки. Слышно было, как на том берегу скрипит телега, груженная сеном. Гувернантка под зонтиком клевала носом. Грета тихо кралась за стрекозой. Ася присоединилась к ней — стала охотиться за большими, зелеными. Ловля стрекоз оказалась занятием увлекательнейшим! Выследить, дать приземлиться у твоих ног, не спугнуть! А еще не протянуть руку раньше времени, иначе все пропало…
— Эй! Там пацан ваш тонет!
Кричали с противоположного берега. Ася и Грета заинтересовались. Мальчишки, недавно с увлечением рыбачившие, побросали удочки. Они махали руками и кричали все разом.
— Мальчишка ваш тонет, кажись! Как бы в омут не затянуло!
— Петька! — ойкнула Грета и прикусила край сетки сачка. Вот тогда Ася увидела перепуганное лицо Петера и его руки — то появляющиеся над водой, то исчезающие совсем.
Ася оглянулась. Далеко вокруг не было видно никого из взрослых. Гувернантка мирно дремала под зонтиком.
Грета громко заревела.
Белое лицо Петера снова на миг показалось над водой. Глаза, полные ужаса, смотрели прямо на Асю. Она не вспомнила потом, как освободилась от фартука и верхней юбки, как оказалась в воде. Они столкнулись головами. Мальчик мертвой хваткой вцепился ей в плечо и потянул вниз. Она хлебнула воды. Петька неожиданно проворно стал лезть ей на голову. Ася оказалась внизу. Попыталась высвободиться, изловчилась, ухватила мальчика за рубашку, свободной левой рукой отчаянно помогая себе плыть наверх. У тщедушного Петьки оказались невероятно сильные руки — они упрямо тянули ее вниз, под воду. Она оттолкнула его, пытаясь сообразить, в какой стороне берег. Но все было не так просто — Петька упрямо пытался влезть ей на голову. Она вынырнула, увидела бегающую по берегу немку, набрала воздуха и нырнула снова. Она выталкивала Петьку прочь от себя, к берегу. Он мешал ей, но она отчаянно продолжала толкать, еще и еще! Она поняла, что глотать воду нельзя нив коем случае. Нырнув, задерживала дыхание, а когда уже не могла больше дышать, отталкивала мальчика и, вынырнув, жадно хватала ртом воздух.
Она делала так, пока были силы, пока чьи-то руки у самого берега не приняли у нее Петьку. Тогда она, не чувствуя ни рук, ни ног, выбралась на берег и упала в изнеможении на песок.
Вечером в гостиной дома Сычевых собралось все семейство. Фрау Марта стояла у стола в своей обычной позе — прямая спина, немного назидательный, требовательный взгляд. Только пальцы, теребящие край вышитого платка, говорили, что она не совсем спокойна. Рядом, на обитом шелком канапе, сидели три сестры в одинаковых платьях. Из коридора выглядывала прислуга. Петьки не было. Он лежал в детской в своей кровати, ему пришлось вызвать доктора.
Ася стояла посреди гостиной, робея, не зная, куда деть руки. Больше всего ее напрягало непонятное выражение на лице отца, когда он велел ей подняться к хозяевам. Что он? Сердится?
Она никогда не могла в точности определить, как относится к ней отец. Любит ли он ее? Эмили и Анна много раз при ней произносили фразу «папа' мне не откажет» или «папа' обожает меня». Она никогда бы не осмелилась заявить такое. Вот и сейчас, проходя мимо по коридору, он взглянул в ее сторону, и она не успела понять — что же таится в его взгляде.
В гостиную важной походкой вошел Богдан Аполлонович. Он приблизился, наклонился к Асе и пророкотал над ее головой:
— Ну, Августина!
Отойдя к окну, он, будто примериваясь, еще раз окинул взглядом девочку с головы до пят.
— Проси чего желаешь! Я у тебя в долгу!
Ася не понимала, чего от нее хотят. Ей было неловко стоять тут под взглядами. Хотелось уйти, но никак нельзя.
Насупившись, она исподлобья взирала на исправника.
— Августа, — обратилась к ней фрау Марта, сжав в кулаке платок. — Сегодня ты… ты спасла нашего сына Петера…
Фрау Марта, обычно такая сдержанная, полная достоинства, вдруг не смогла говорить, стала хватать ртом воздух, совсем как Петька, когда тонул.
Ася опустила глаза.
Хозяйка быстро справилась с собой, поправила кружева на груди, продолжила:
— Богдан Аполлонович желает отблагодарить тебя. Не бойся, дитя, скажи, чего бы ты хотела.
Ася машинально взглянула туда, где стояла прислуга, но отца там не оказалось.
Тогда она быстро выпалила:
— Я хотела бы учиться в гимназии.
Испугалась повисшей паузы. Тишина оглушила на миг. Но вот уже городничий стремительно приближается к ней, большими своими ручищами поднимает и ставит на стул.
— Августина! Считай, что ты — гимназистка, уж я об этом позабочусь!