— Ничего, нас дядя Вася защитит!
Вот в этом Ульяна уж точно уверена не была. Отчим одинаково обожал Веру Палну и боялся её. Порой казалось, что второе чувство перевешивало. И это при том, что любимая жена на две головы была его ниже и раза в три легче.
Ключи наконец отыскались, и дверь в подъезд с противным «пи-ли-ли» отворилась.
— Прошу! — Ульяна с галантным поклоном пропустила гостью вперёд.
— Мурси! — Та присела в реверансе и рванула внутрь с криками: — Кто последний, тот погрызенная сарделька!
Ульяна закатила глаза, но азарт взял своё, и на девятом этаже, где в трёхкомнатной квартире номер тридцать два проживало семейство Кизиловых-Шелестовых, она нагнала рыжую спринтершу.
— Можешь ведь, если захочешь! — хохотала Ульяна. — А представь, что будет, если мы с тобой по вечерам бегать начнём!
— Не-не-не! Это без меня! — пытаясь отдышаться, запротестовала Сонечка.
— Тогда звони в дверь, лентяйка. Я ключи в сумочку бросила — опять полчаса искать буду.
Вера Пална Шелестова уже ждала «опозданок», как сама их называла, на пороге. На моложавом лице чётко читалось недовольство, а короткие волосы торчали взбудораженным ёжиком,
— Привет, мам!
— Здрасьте, тёть Вер!
— Девочки, почему так долго?
— Ой, тёть Вер! — щебетала Сонечка, разматывая шарф и вешая пуховик на крючок. — Мы полчаса у вас тут катались!
— А я говорила: оставьте эту колымагу! Вообще не понимаю, как она в такой мороз заводится!
— Потому что моя машинка — хорошая девочка.
— Хорошие девочки давно должны сидеть за столом, а не по городу шататься! — отрезала Вера Пална и направилась в зал, где пир на весь мир давно дожидался ценителей. — Марш руки мыть и живо за стол! Василий Геннадьевич с обеда ничего не ел!
Подруги с улыбками переглянулись и послушно пошли в ванную.
Ужин удался на славу. Дядя Вася, как его называли все, кроме собственной супруги, при первой же возможности сбежал смотреть телевизор, а Сонечка вызвалась помыть посуду. Не столько из благодарности, сколько пытаясь таким образом сжечь немножко калорий.
Ульяна ушла к себе, но надолго одна не осталась — мама последовала за ней и прикрыла за собой дверь.
— Свет включи. Темно же!
— А мне хватает огоньков на окне — так хоть праздник чувствуется! — хмыкнула Ульяна и плюхнулась в любимое светло-коричневое кресло, стоявшее в углу около торшера.
— Кстати о праздниках… — Вера Пална сделала глубокий вдох. — Ты к брату на день рождения пойдёшь?
— А надо?
— Уля!
— Да пойду я, пойду. А ты, мам?
Вера Пална обняла себя за плечи, подошла к окну и выглянула на заснеженную улицу. Завтра дворников ждало много работы.
— Ты же знаешь ответ.
— Мам, там не будет папы. И этой его — тоже. Вадим обещал.
— Это неважно. Теперь это их дом, и ноги моей там не будет. Вадима я завтра утром поздравлю. Мы уже с ним договорились встретиться в кафе.
— Так, может, и я с вами? — не особо надеясь на успех, попытала счастья Ульяна.
— Нельзя.
— Так и знала.
— Ты и так не была ни на одной его вечеринке. Вадим жаловался, что никто не верит, что у него вообще есть сестра.
— Может, так даже лучше?
Вера Пална повернулась к дочери:
— Уля…
— Да пойду я, не волнуйся. Но я и правда не понимаю, что я там буду делать.
— Побудешь часик и уйдёшь. Это ведь несложно?
У Ульяны на то было своё мнение, но высказывать его она не стала — всё равно бесполезно. Кивнув, Вера Пална ушла, оставив дочь бездумно листать новостную ленту.
— Тук-тук! Можно? — за дверью раздался бодрый голосок Сонечки.
— Открыто!
— Я в курсе! У меня руки заняты.
Вздохнув, Ульяна отложила телефон и с сожалением покинула самое удобное кресло на всём белом свете. Только его она и забрала из отцовского дома.
— Смотри, что у меня есть! — расхохотавшись, Сонечка продемонстрировала два бокала, в которых пузырилось что-то очень похожее на шампанское.
— Я не пью, — напомнила Ульяна, пропуская девушку в комнату.
— А я в курсе! — подмигнула ей подруга и протянула один из бокалов. — Это газированный виноградный сок. Специально для тебя купила, между прочим!
— Спасибо.
Они устроились на диванчике друг напротив друга, подобрав под себя ноги и облокотившись на широкие подлокотники. Хозяйка комнаты собиралась сделать глоток, но гостья её остановила:
— Эй! А тост?
— Ну так говори.
— За любовь! — широко улыбнулась Сонечка и подняла свой бокал.
— Я не верю в любовь. — Ульяна посмотрела на мерцающие на окне огоньки. — Её не существует.
— Есть-есть! Просто ты ещё никого не любила! Короче, за любовь! — Так и не дождавшись отклика, она сама легонько стукнула своим бокалом о бокал подруги.