— А еще бы иголку и нитку…
— Да, не сильно тебя баловали Дурсли, как я погляжу, — заметил мистер Грейнджер.
— Не мы такие, жизнь такая, — пожал плечами мальчик.
— Давай ты покажешь, что хочешь сделать, а я на машинке сделаю? — миссис Грейнджер заинтересовалась.
— Понимаете… Понимаешь, мама, Гермиону очень смущают культяпки, она плачет, когда смотрит на них, значит, надо их закрыть, — обстоятельно объяснил Гарри. — Нужно гольфы — вот так развернуть, здесь подшить и еще здесь, чтобы не ранили и не натирали, и будет красиво.
— Гарри! — завизжала девочка, бросаясь обнимать своего мальчика.
— Ну что ты, счастье мое, — явно смутился Гарри. — Все хорошо будет, главное — это ты.
— В пять лет… — миссис Грейнджер не верила в то, что слышала.
— Все-таки, какие-то вы слишком взрослые для пяти лет, — покачал головой мистер Грейнджер.
— Мы расскажем, — кивнул Гарри. — Но потом, вы поймете, почему.
— Договорились, парень.
***
Самым сложным было выйти на улицу. Гарри готовил себя к этому, кажется, весь день. Одно дело, когда они были в квартире, а другое, когда вокруг много людей и детей, могущих двигаться самостоятельно. Мальчик был не уверен, что это в принципе правильное решение — выходить на улицу в первую неделю, но и закукливаться друг на друге — явно ошибка.
— Родная, поехали, погуляем? — спросил он девочку.
— Мне страшно… — прошептала Гермиона.
— Мне тоже страшно, — улыбнулся Гарри. — Но мы же справимся, смелее, министр.
— Это вам, аврорам, море по то, чего у нас уже нет, а я девочка, — пропела девочка.
— Готова? Пап, мам, пойдем гулять? — предложил мальчик.
— Ты уверен? — серьезно спросил мистер Грейнджер.
— Нет, но тянуть нельзя, иначе мы и в школу не пойдем, — серьезно ответил Гарри.
— Тоже правильно, — хмыкнул мистер Грейнджер. — Тебя не смущает, что уговаривать выйти на улицу должны вас мы?
— Его вообще ничего не смущает, папа, — заметила Гермиона. — Мужчины…
— Интонации в точности, как у мамы, — рассмеялся мистер Грейнджер, переглянувшись с женой.
— Двигай, Первое Лицо,{?}[Намек на руководителя государства] — улыбнулся Гарри. — Аврорат на страже.
Первый выезд… Шорты, гольфы и для Гермионы, и для Гарри, хотя ему это, казалось, не было нужно совершенно, футболки с веселыми мотивами и почти одинаковые бейсболки, чтобы голову не напекло. Слегка дрожащую от волнения девочку везла мама, а самого Гарри — папа, потому что руки мальчика были заняты Гермионой. Гарри улыбался, глядя на летнее солнышко. Улица утопала в зелени, редкие автомобили двигались небыстро, а соседи улыбались. Было очень солнечно и жарковато.
На площадке веселились и играли дети разных возрастов. Их родители внимательно следили за своими детьми. Вот они заметили новеньких…. Кто-то отвел взгляд, кто-то посмотрел с жалостью, а кто-то и с брезгливостью. Только одна бабушка ласково улыбнулась детям.
— Смотри, любимая, — сказал Гарри. — Это люди. С каждым из них такое может случиться в любой момент, но они все равно готовы отворачиваться и жалеть.
— Да, любимый… — прошептала Гермиона.
— Это маленький мир, — продолжил мальчик. — Он с нами теперь навсегда и только от нашей с тобой внутренней силы зависит, сломаемся ли мы или нет.
— Я люблю тебя, — сказала девочка.
— Я люблю тебя, — ответил ей Гарри. — Важны только ты и я, наши родители, и все. Мы с тобой сильные, мы сможем.
Все, кто слышал этот диалог маленьких, по сути, детей, начинали смотреть на них совсем иначе. Кому-то становилось стыдно, кто-то сердился, а кто-то начинал улыбаться, как та мудрая бабушка. Миссис Грейнджер утирала слезы, прижавшись к своему мужу. Гермиона подъехала ближе к мальчику и крепко обняла его, а мальчик улыбался только ей. Так ласково и нежно, что пробрало всех.
— Привет, как тебя зовут? — подскочила какая-то девочка к Гермионе. — Меня Луиза!
— А меня — Гермиона, — ответила девочка и открыто улыбнулась.
Они провели на площадке два или три часа, сильно устали, но были счастливы. А мистер Грейнджер думал, что совершенно неважно, откуда такая взрослость и мудрость у этих детей. Сегодня его сын не только чему-то научил доченьку, но и преподал урок взрослым. Вот что важно.
========== Сказки и сказочники ==========
Комментарий к Сказки и сказочники
не бечено
Гермиона проснулась от необычного звука. Она открыла глаза и прислушалась, у девочки возникло ощущение, что рядом придушенно скулит щенок. Гермиона повернула голову и увидела Гарри. Этот звук издавал мальчик… Намертво зажав зубами уголок подушки и давя в себе звуки, крепко зажмурившись, мальчик тихо, но очень жалобно скулил, а по лицу его катились слезы. Девочка тихо всхлипнула и бросилась обнимать Гарри.
— Тише-тише, мой хороший, — шептала она. — Все будет хорошо, мы со всем справимся, я же люблю тебя. Нет! Не надо так успокаиваться, — продолжила Гермиона, чувствуя, как мальчик снова загоняет себя под контроль.
Для Гарри все произошедшее было фактом, с которым ничего не сделаешь, поэтому поначалу контролировать себя было просто, потом напряжение стало нагнетаться, постепенно, исподволь. И вот сегодня ночью он просто сорвался. Детское тело и детский еще мозг несмотря на то, что сумел вобрать в себя весь аврорский опыт Гарри, выстраивая новые связи, развивая свою структуру, этот самый мозг тоже не выдержал такой нагрузки. Постепенно мальчик успокаивался, возвращая контроль и отпуская боль.
— Ну чего ты, — поцеловала его в щеку девочка. — Все же хорошо будет, ты сам сказал.
— Я не смог тебя защитить, — прошептал Гарри. — А теперь нам надо учиться жить… Такими.
— У меня есть ты, а у тебя есть я, — серьезно сказала Гермиона. — А еще у нас есть наши родители. Вместе мы справимся.
— Мы справимся, — эхом отозвался мальчик.
Думавшая, что Гарри железный, девочка вдруг увидела, что любимый тоже человек, которому нужна поддержка. Этот факт очень помог девочке осознать, что они вместе навсегда, что бы ни случилось. Поэтому она развернула мальчика к себе и заплакала, а Гарри сначала замер, а потом отпустил себя.
— Ну вот, наконец-то, — раздался голос мистера Грейнджер. — Я уж думал, не дождусь.
— Ты ждал, когда мы расплачемся? — удивилась быстро успокоившаяся Гермиона. — Почему?
— Потому что вы люди, дети, — объяснил папа. — Невозможно так себя постоянно контролировать, рано или поздно наступит срыв.
— Папа доктор, он знает, — улыбнулась девочка.
— Я уже все, — взял себя в руки Гарри. — Как-то все накатило… Хотя, знаешь, любимое, а ведь кресло нас защищает.
— Да? — расширила глаза Гермиона. — Это как?
— Для игр мы неинтересны, — сказал Гарри, выделив слово голосом. — Издеваться над нами — свои же не поймут, а брачные игры не интересны уже нам.
— Хм… А ты прав, — согласилась девочка. — Это же хорошо?
— Очень, — кивнул мальчик. — Шесть спокойных лет.
— Хм… А почему шесть? — спросил мистер Грейнджер.
— Мы расскажем, папа, — пообещала Гермиона. — Когда сможем.
— Что-то серьезное?
— Ты себе не представляешь… Хотя…. Гарри! — позвала девочка. — А что мешает рассказать сейчас?
— Ну, во-первых, не поверят, я в пятилетнем теле только Люмос и Темпус, наверное, смогу. А во-вторых, Дамблдо… О, я осел!
— Учитывая твои корни, то, скорее, олень, — улыбнулась Гермиона.
— Не-ет, оленем я был раньше, — хихикнул мальчик. — Дамблдор же махнул на нас, значит…
— Да, любимый, нас защищает кресло, и мы никому не интересны.
— А можно подробности? — поинтересовался мистер Грейнджер.
— Думаю, да, можно, — ответил мальчик. — Только Миону не бросайте, когда узнаете…
— Гарри, это наши мама и папа, они нас не бросят, — строго сказала Гермиона. — Даже когда узнают… Я… Я верю.
— Что бы ни было, вы были и останетесь нашими детьми, — мистер Грейнджер видел, как тяжело детям принять какое-то решение, и как почти хоронит себя мальчик.
От того, что видел мистер Грейнджер, становилось физически больно. Дети подняли глаза и на отца взглянули совсем не детские глаза. В глазах дочери, как и сына была боль. Страшная, непредставимая боль. Боль, от которой рушатся стены и уходит земля из-под ног. А потом Гарри заговорил, рассказывая о двух детях. Мальчик рассказывал историю жизни. Свою и Гермионы. Уже на первых словах, глаза Гермионы повлажнели, а когда Гарри дошел до начала событий, она уже горько плакала, вцепившись в обнимающего ее мальчика. Мистер Грейнджер слушал сказку о магах и том, что мир магии — не волшебная сказка, он слушал о том, что сделали со своими детьми сами маги, что сделали с его детьми. Боль в глазах мальчика и горькие слезы девочки, которую мистер Грейнджер сейчас не мог называть малышкой, убеждали его в том, что все рассказанное правда. И вот, когда мальчик начал рассказ о своих детях… Гарри разревелся.