Когда осталось до разъезда шагов пятьдесят, из окна станционного помещения раздался выстрел, и пуля попала в руку Макарову. Я приказал дом забросать гранатами. Подошли ближе к разъезду. Вспыхнул домик. Но мерзавец, что Макарова ранил, исчез. Вдруг с другой стороны, из леса, навстречу нам — группа красноармейцев. «Мы знали, что вы партизаны» — говорят они. «Откуда же вы знали?» — спрашиваем. «Свет не без добрых людей! Веди, говорят, в штаб к командиру! Нам дальше идти некуда и незачем. Будем вместе бить фашиста!»
Тогда я говорю им: «Сначала мы выполним задание, а потом вас поведем. Между прочим, говорю, я и есть командир». — «Вот и славно! — отвечают они. — Что за задание? Разрешите и нам принять участие». Ну, короче говоря, помогли они перерезать все телефонные и телеграфные провода на разъезде, да и еще кое-что «привести в порядок». Рельсами занялись. По всему видно — ребята боевые. Хорошее пополнение. С ними можно приниматься за настоящие дела.
— А много их? — спросил Шерали.
— Не в этом дело, — осторожно ответил командир. — Главное, говорю, — опытный, боевой народ. И уже знакомы с повадками фашистов.
— Оружие есть?
— Конечно, есть! Это настоящие солдаты! — гордо подчеркнул Степан Иванович и, улыбнувшись, добавил: — Они без штанов остались бы, но оружие бы сохранили.
— Действительно пополнение. Вовремя…
— Так вот… — продолжал командир. — Привели мы разъезд в надлежащий вид… — Он вздохнул. — Жаль… Свой все-таки, но что поделаешь… Потом в лес. Только отошли от разъезда, как слышим гудок. Паровоз с вагоном, с одним. Была бы взрывчатка, остановили бы на память. Но пока что до всего не дошли руки.
— Немцы в вагоне?
— Они… Кто же еще, — снова вздохнул Степан Иванович. Выскочили из вагона и в белый свет давай палить. Хотя видят, что на разъезде ни души…
— В эту самую минуту и появился Равчук, — подхватил Опанас Гаврилович. — Гляжу, а он в сторону пробирается! Что тебе там было надо?! — снова крикнул лесник. Он все еще не мог успокоиться.
Шерали взглянул на тестя: «Сейчас, батько, сейчас».
— Об этой истории впервые слышу, — сказал Степан Иванович. — Мы отправились домой и не видели Равчука.
— Что вы собирались делать на разъезде? — спокойно спросил комиссар Равчука.
Равчук сидел, опустив голову, и продолжал нервно комкать в руках фуражку.
— А узнать, сколько там осталось еще немцев, для чего же еще! — буркнул он. — Я ведь связным считаюсь.
— Верно, вы считаетесь связным. Но разведчиком вас никто не назначал.
— Да ведь как все это получилось. — Равчук развел руками. — Думаю, дай и я покажу себя, проявлю, так сказать, инициативу… а то среди людей и незаметен как-то…
— Так, так… — проговорил командир. — Ну, в таком случае, для вас найдется подходящая работа, учтем ваше желание. Вот будет бой, поручим ответственное задание. Поручим, товарищи? — обратился он ко всем.
Шерали и уже слегка успокоившийся Опанас Гаврилович согласно кивнули головами.
— Верно, конечно. Если человек изъявляет желание…
— Так и сделаем. А теперь идите отдыхайте, друзья!
Все вышли, остались только Шерали и Степан Иванович.
— Этого разведчика-любителя хорошо знаешь? — спросил командир.
— Знаю. По работе в лесу. А что?
— Ничего, я так просто спросил, — ответил Степан Иванович и после паузы продолжал: — Я не очень с ним близок был. Мне что-то глаза его не нравятся. Он все их прячет. А впрочем, трудно что-нибудь сказать: мало ли с каким характером бывают люди! Слышал я о нем: говорят, он дик, нелюдим.
Шерали улыбнулся:
— Что же, разве это грех? Характер такой — нелюдимый.
— Грех-то не грех. А проверить следовало бы.
Комиссар посмотрел в окошко и задумчиво, словно про себя, сказал:
— Да. Проверить следует. В этом ты прав. Я, собственно, специально при нем и затеял весь разговор.
ПРЕДЛОЖЕНИЕ ФОН ШТАММЕРА
Раньше здесь помещался районный отдел лесного хозяйства, или, как его коротко именовали жители, «лесхоз».