– Товарищ старший лейтенант,– зашипел на меня начПО.
– Товарищ подполковник, – повернулся я к начальнику штаба, – я хотел сверить с вами кроки маршрута, а то в машине на ходу не получится, а попасть в руки китайцев в самом начале из-за этого не хочется.
– Да, да. Давай залезем в машину, и там, на столе еще раз все обсудим. Петрович, ты домой? Я, как их отправлю, позвоню командиру и доложу, что ты был. Я думаю, не надо нам обоим ему ночью звонить. Утром еще раз доложишь.
Было видно, как начальник политотдела нервно сжимал и разжимал кулаки. Он бы меня сейчас разорвал на куски. Фигурально, конечно. На практике я бы его убил за десять секунд. Но он – замкомбрига, а я только старший лейтенант на капитанской должности.
– Ну, ты, старлей, и оборзел.– С улыбкой сказал мне начальник штаба, усаживаясь за столик в штабной машине.
– Ну, почему – в свою очередь спросил я его, – до замполита батальона, полка человек нормальный, а становится начальником политотдела бригады, дивизии – всё – барин.
– Ты не хами, старлей.
– Товарищ подполковник, но это же не только мое мнение. Взводный, пройдя путь до начальника штаба или командира полка, жалеет солдат и дрюкает молодых командиров за плохое отношение к солдатам, а эти сразу губу раскатывают. Все – барин, хозяин. Старый ушел, этот пришел. А как один человек – все лживо. Мы же не идиоты. Мы не только видим, но и чувствуем, как к нам кто относится.
– Ладно, ладно. Посмотрю на тебя, когда сам подполковником станешь.
– А солдаты говорят: плохая примета, если на прыжки начПО приехал. Вот как.
– Отставить, старший лейтенант. Не каркай. Тьфу, тьфу, тьфу. Все будет хорошо. Это я тебе говорю.
– А за доброе слово – спасибо.
– А что за ерунду ты начал нести про кроки?
– Да он же меня чуть не загрыз.
– Это точно. Ладно, ни пуха, ни пера.
– К черту, товарищ подполковник. И вам не болеть.
– А вот за меня не переживайте. Капитан, как довезешь – доклад.
– Все помню, товарищ подполковник. Колесо поменял. Можно ехать.
– Все верно. Время двадцать три пятьдесят пять. Поехали. Мне через пять минут докладывать о вашем убытии.
Он пожал всем нам руку и вылез из авто. Машина тронулась. Мы поехали. Я люблю ездить в командировки, особенно на поезде. Но здесь были немного другие мысли и чувства. Ехать далеко и долго, а каждый солдат знает, что поесть и поспать надо всякий раз, как появляется такая возможность. Потому, что такая возможность иногда очень долго не возникает. Это тоже романтика военной службы. Иногда, на кочках я просыпался и удивлялся, как это можно так мирно спать, когда так сильно трясет. Потом я снова засыпал. Солдатская мудрость – она и для офицеров подходит. Когда затрясло так, что даже я не смог спать, я понял, что мы скоро подъедем к точке встречи.
– Мужики, Слип проснулся. Алешка, ты себе позывной выбрал в самую точку.
– Это не позывной, а мой псевдоним. К тому же, не я выбирал его, а этот оболтус из отдела спецпропаганды. Он – идиот. К тому же учивший немецкий, а не английский. Он не знает, что слово слип в английском, как глагол, обозначает одно, а как существительное – совсем другое.
– А что?
– Будешь много знать – скоро состаришься. А на задании нам старички не нужны.
– Нет, я серьезно.
– Специально не скажу, чтобы был стимул вернуться домой. Стимул – великое дело. Сем, скажи, вот ты – морпех. И какого шута тебя потянуло пешком по китайцам лазить. Я понимаю, если на подводной лодке в Хуан-хе войти или еще как повыпендриваться.
– Значит, есть. Мне специально сухопутная тренировка нужна. Пройду экзамен и напишу рапорт в Анголу.
– В Анголу? Ну, ты и раскатал губу. А почему именно туда? Там – жарища. Африка, одно слово.
– У меня там отец с семьдесят девятого года служил. А в прошлом году его там убили. Был бой с буффало.
– А это что или кто такие?
– Спецбатальон ЮАР. Состоит из двенадцати рот. Все наемники. Говорят, даже есть русские.
– Свои против своих.
– Выходит так. Стану спецом – наведу шорох у этих наемников.
– А мать у тебя осталась?
– Не-а. Уже лет пять. Один остался. Теперь служба мне и мать, и жена.
– И муж.
– Иногда и так. Не без этого.
– Неизвестно, куда еще нас раскидают после рейда. Все-таки таких, как мы, выпускать только начали.
– Чего-чего, а конкурентов пока нет.
– Будут конкуренты – станем обычным пушечным мясом.
– Но не простым, а вырезкой.
– Конец-то все равно один.
– И выход тоже один.
– Зато, если пройдешь по нему, можешь разлетаться, хоть по всему полю.
– Да не по полю, а по унитазу. Особенно, когда водой начнут смывать.
– Ладно вам, остряки – самоучки. Вон уже забор виднеется. Приехали.