— Отпусти меня, - скомандовал Лошадкин, но вендарец не послушался.
Он повысил голос, обращаясь к живым вокруг.
— Ысынгун и без того Сильные! Представьте, что они смогут, когда получат технику Ушедших! Ваши родные планеты и системы будут вспаханы и превращены в места обитания Роёв! Все живые галактики, все цивилизации падут, останется один лишь Ысынгун! Мы можем отдать им командира и выжить сейчас, но чуть позже умрут все! Вам некуда будет возвращаться, ваши дома исчезнут! Поверьте, я был там и видел, на что способна их техника! Задумайтесь, стоит ли короткое продление жизни гибели всех?! Особенно тех, кто вам дорог?
— Нет, не стоит! - закричал кто-то.
— Проваливайте!
— Мы не отдадим нашего командира!
— Хлоя!
— Хлоя! Убьем всех ысынгунов!
Рука Трорга сдавила плечо Лошадкина, казалось, еще мгновение и выбьем Михаилу мозги. Просто затем, чтобы те не достались ысынгунам. Выбьет, достанет манопу и стиснет в руке, хрустнет ей и затем умрет сам, но уже со спокойной душой, если она имелась у вендарцев.
— А чего мы ждем? - раздался крик.
— Вперед, захватим их корабль!
— Убьем всех!
— Сражаться, как учили - вместе!
В мгновение ока все вокруг превратилось в вихрь взрывов, плазмы, огня, криков и верещания. Отряд рядовых ысынгунов и богомола смело, разорвало, а Лошадкина вдруг вознесло в воздух и потащило прочь. Попытки сопротивляться были тщетны, Трорг пер, как бульдозер, тащил, не спрашивая его разрешения.
— Я сдамся, но они ничего не получат! - крикнул ему Михаил.
— Я не пойду на такой риск! - отрезал Трорг.
Да какой там риск, подумал Михаил, когда этот сраный терраформер Ушедших сам принял решение действовать, воспользовавшись появлением Лошадкина, как предлогом. Другие Сильные, изучавшие их "храмы", наверное, просто зашли с позиции силы и просчитались, но это никоим образом не делало Михаила повелителем чего-либо. Терраформеры, подчиняющиеся Ысынгуну?
— Давай отдадим им информацию! - крикнул Михаил. - Храмы Ушедших убьют их всех!
Рука Трорга дрогнула, но лишь на мгновение. Он метнул Лошадкина в укрытие и кинул оружие, затем броню.
— Командуй, Михаил, - просто сказал он. - Веди нас в последний бой, да так, чтобы ысынгуны умылись кровью!
Лошадкин выдохнул, понимая, что Трорг в чем-то прав. Никак нельзя было рисковать даже при таких мизерных шансах, и он подхватил оружие, проверил.
— Убьешь меня, если ысынгуны попробуют захватить.
— Убью, - кивнул Трорг.
— Тогда за дело!
Михаил выскочил из укрытия и ринулся в лобовую атаку, выкрикивая имя, ставшее лозунгом и символом их борьбы за свободу.
— Хлоя!!
Эпилог
Дымились развалины и сама земля, воняло потрохами ысынгунов и дерьмом, перегретым металлом и кровью, щедро разбрызганной вокруг. Живые ударили и отбросили ысынгунов, и никто не ударил с орбиты, нет, вместо этого полились орды рядовых тварей. Они щелкали жвалами, наваливались, пеленали в паутины и кусали, впрыскивая парализующий яд.
Захваченных живых тащили прочь, и Михаил даже попробовал отбить их, но не вышло. Сам едва не попался и лишь мгновение отделяло его от выстрела в затылок от Трорга. Ысынгуны навалились, задавили числом, взяли на измор и силы защитников таяли с каждой минутой.
— Зачем мы вообще сражаемся? - выдохнул Лошадкин сквозь пересохшие, обожжённые губы.
Кружилась голова и нестерпимо хотелось пить. Болело тело, повязки на ранах пропитались кровью. Казалось, они дерутся тут уже целую вечность, хотя на самом деле не прошло и часа.
— Пока живешь - сражайся, - отрезал Трорг. - Ты же сам нас этому учил!
Михаил посмотрел на него и моргнул. Вендарец выглядел как кусок серого дерьма, чуть поодаль валялась верхняя половина Буль-Дыня, наконец утолившего свою жажду мести. Карраха хрипела и пыталась задержать внутренности, так и норовившие снова выбраться наружу. На месте укрытия медиков стояла гигантская мокрица и оглядывалась, принюхивалась, угрожающе щелкала клыками.
— Тогда пристрели меня и все закончится, - предложил Михаил.
— Ты же сам нас учил никогда не сдаваться!
— Я и не сдался, но оглянись! - вспылил Лошадкин. - Нас осталась горстка! Броня в труху, батарей нет, боеприпасы закончились! Еще одна атака и нас всех повяжут и тогда ысынгуны все равно получат, что хотели! Ради этого, что ли, живые тут сражались за вот это?
Он постучал по голове, звук вышел глухой и немного обидный, словно по дереву постучал. В чем-то он и правда вышел сам себе злобным буратиной, старался и не смог. Спас кого-то, но еще больше погубил. Вспомнит ли о нем Таня?