В то же время англичане, по сведениям В. Фалина, приведенным в его книге «Второй фронт», имели достоверную информацию о военных планах немецкого наступления на 1942 год. Знали и держали от нас в секрете.
Не знало наше командование и о подготовке немецкого наступления в Крыму. Неожиданное для нашего командования наступление немецких войск от Харькова и в Крыму стало развиваться стремительно. В результате — немцы продвинулись до Сталинграда, захватили снова весь Крым и дошли до предгорий Кавказа. В этой обстановке было уже не до окружения немецкой группы армий «Центр». Благоприятные предпосылки успешного развития нашего наступления в 1942 году растаяли.
Успех немецкого наступления 1942 года, с моей точки зрения, не был закономерен. Ему способствовало ряд обстоятельств: упущенная реальная возможность разгрома немецкой группы армий «Центр» в начале 1942 года; необеспеченное знанием обстановки наступление Юго-Западного фронта на Харьков в мае 1942 года; невыгодное положение наших войск в Крыму и тоже незнание намерений и сил немцев на том участке фронта. Всего этого можно было избежать. Тяжелые последствия этих промахов нашего командования известны; немцы продвинулись до Волги и захватили нефтеносные районы северного Кавказа. И опять ценой неимоверных усилий, героической обороной Сталинграда и хорошо подготовленным контрнаступлением от Сталинграда немцам был нанесен все же сокрушительный удар.
ЛЕГЕНДАРНЫЙ ПОДВИГ МАТРОСОВА
Шестьдесят два года тому назад 23 февраля 1943 года рядовой боец Красной Армии Александр Матвеевич Матросов совершил героический подвиг: закрыл своим телом пулеметную амбразуру вражеского дзота и тем самым обеспечил своей роте продвижение вперед. Громко об этом поведал миру особый приказ Народного комиссара обороны СССР № 269, опубликованный в газетах 8.09.43 года. Еще ранее 19 июня 1943 года Указом Президиума Верховного Совета ему в числе других 11 воинов было присвоено звание Героя Советского Союза.
К моменту совершения подвига Александру было 19 лет. Он — бывший беспризорник, детдомовец, прошедший через детскую исправительную колонию. На фронт ушел добровольно. Детдомовский штрих биографии меня сближает с ним, не позволяет сомневаться в достоверности его подвига. Как бывший детдомовец 30-х годов подтверждаю: были среди детдомовцев тех лет отчаянные натуры. Не все, конечно, но были. Неисправимые романтики, воспитанные на фильмах «Чапаев», «Мы из Кронштадта», «Александр Невский»... Был тогда настрой: в неизбежной грядущей войне повоюем, покажем себя, постоим за землю русскую... Удивляло одно, почему подвиг солдата так громко отмечен лишь в 1943 году? Не было ранее других подобных подвигов? Уверен, были. Были с первого дня войны. 24 июня 1941 года начальник генерального штаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер в своем, широко известном сейчас военном дневнике, записал: «Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен». Чувствуются в этой фразе удивление, скрытое восхищение и тревога за то, с каким противником теперь придется иметь дело.
Это — уже на третий день войны. А для нашего народа большинство подвигов первых дней войны было тогда неизвестно; тела совершавших их, доты, дзоты, окопы и траншеи, подбитые танки с останками экипажей, врезавшиеся в скопления врага, подбитые самолеты оставались у врага. Лишь немногие героические подвиги прогремели сразу: Николай Гастелло, Виктор Талалихин, панфиловцы... Лишь позднее стало проявляться, насколько насыщен был 41 год яркими подвигами и что героизм того года был особый, особая и судьба тех героев. В обстановке всеобщей сумятицы, крупных поражений нашей армии на приграничных рубежах, часто беспорядочного, порой панического отступления, непостижимо быстрого развала Западного фронта кто-то же стоял насмерть, выбивал немецкие танки, обескровливал лучшие дивизии врага и в конце концов сорвал планы блицкрига. Каждому из них пришлось биться за троих, пятерых выбывших или дрогнувших.
К великому сожалению, многое из героического 41-го так и осталось малоизвестным. Характерный пример такой непонятной, несправедливой малой известности командир танка лейтенант Дмитрий Лавриненко. В день своей гибели на поле боя он уничтожил 52-й на своем счету фашистский танк. Танковый комбригтого времени, позднее командарм 1-й гвардейской танковой армии М. Е. Катуков писал в своей книге «Наострив главного удара»: «История минувшей войны не знает другого такого подвига. Причем пятьдесят второй танк он уничтожил за какой-нибудь час до смерти в деревне Горюны». Это — под Волоколамском. Вдуматься только: один экипаж, неоднократно, конечно, пополнявшийся из-за потерь, менее чем за полгода уничтожил в общей сложности целый танковый полк врага! Но вернемся к основной теме разговора.
О ярком, красивом подвиге Александра Матросова много написано. Только в отделе военной книги Российской государственной библиотеки (бывшей «Ленинке») в подборке каталога о нем я насчитал 106 публикаций. Не все эти публикации содержательны, не все однозначны, многое представляется противоречивым. В том числе и книга «Бессмертные подвиги», изданная в 1980 году. В ней имеется алфавитный список 262 воинов, совершивших такой же подвиг, как и Матросов. Первым по времени подвига в этом списке значится Панкратов Александр Константинович — политрук танковой роты 125-го танкового полка 28-й танковой дивизии. Родом из Вологодской области, он совершил свой подвиг 24 августа 1941 года, воюя уже в пешем строю... Вот за этот список низкий поклон следопытам, авторам книги и всем тем, кто вложил в него огромный труд и время. Из публикаций перестроечного времени обращает на себя внимание очерк Н. Борисова «И какая-то сила оторвала меня от земли» в «Красной звезде» за 9.01.93 г. В этом очерке, в общем-то хорошем и интересном, имеется ряд досадных моментов, вызывающих недоумение и несогласие. Во-первых, автор не убедительно поддерживает недавно появившуюся версию о том, что Александр Матросов — это Шакирьян Мухамедьянов, который, «попав в Уфимский детский дом, взял фамилию Матросов». Против этой версии, окутанной «нездоровым» туманом, уже выступала «Советская Россия» 6.02.93 г. К этому можно добавить вот что.
Имеется хорошая, по-моему, книга И. Шкадаревича «Бессмертный подвиг Александра Матросова», в которой довоенная биография Матросова изложена обстоятельно и поддается проверке. С 1935 года по февраль 1940 года он воспитывался в Ивановском детском доме в Ульяновской области, из которого был трудоустроен на работу в Куйбышев. В 1940 году за какие-то проступки попал в Уфимскую детскую колонию. Точнее, видимо, нужно сказать — в исправительно-трудовую колонию. Для детдомовцев это было нередким явлением. Отбыв положенный срок, в марте 1942 года Александр стал помощником воспитателя. Таким образом, получается, что ни в каком уфимском детдоме он не был, а был в Уфимской детской колонии. Весь этот период с 1935 по март 1942 поддается четкой проверке. На каждого воспитанника детдома, тем более, на воспитанника детской колонии обязательно заводились личные дела (ничего плохого в таком порядке не было) и эти дела находятся (по крайней мере до последнего времени находились) в местных архивах. В колонию наш будущий герой был направлен, надо полагать, не по своей воле, и такое направление обязательно сопровождалось личным делом и другими документами. Изменение фамилии в такой ситуации не могло быть. Аргумент же автора статьи в «КЗ»: «Башкирские журналисты утверждают. ..» не очень весом.
Второе положение, с которым нельзя безоговорочно согласиться с автором Н. Борисовым, это попытка доказать, что свой подвиг Александр Матросов совершил не 23, а 27 февраля. Он пишет: «... долгое время историки опирались на приказ Наркома обороны..., где сказано: подвиг совершен 23 февраля. Но, как свидетельствуют документы Центрального архива МО РФ, по чьей-то воле ее скорректировали к 25-летию Красной Армии, ибо в политдонесениях, списке безвозвратных потерь и других материалах подвиг датируется 27 февраля 1943 года».