Я внезапно весело хихикнула, представив мою новую большую затею. О да, это будет феерично. Это будет лучшее из всего, что я когда-либо творила, и… И не стоит злить кикимору, ни в коем случае.
Это будет мой первый, и, вполне возможно, последний урок смертным. Нельзя становиться на пути у Златеники Болотной.
Двери распахнулись сами по себе, когда я отправила к ним мощный поток воздуха. В коридоре оказалось больше народу, чем я ожидала. Здесь, к моему вящему удивлению, обнаружился тучный Байтс, который, изумленно звякнув своей золотой шпагой, единственный из толпы придворных осмелился выступить вперед.
Все остальные же сделали слаженный шаг назад.
Да, это было великолепно. Двери, распахнувшиеся по моему велению, которые представили на всеобщее обозрение единственную и неповторимую меня. В платье из тины, с мокрыми распущенными волосами, в которых запутались водоросли, с огромной змеей за спиной, а на лице… И поверженным телом бедной служанки, лежавшим на полу. Никому ведь не было известно, что она жива — но разубеждать их я пока что не собиралась.
— Ваше высочество, — поклонился Байтс.
Я лишь кивнула и сложила руки на груди, приготовившись выслушать все, что у него было мне сказать. Признаюсь, я ожидала большего, чем простое:
— Очень рады вас видеть в добром здравии.
А, так весь этот сброд собрался на мою поимку…? Состязание придворных королевского двора — объявляется охота на принцессу Болот. Неплохое, должно быть, развлечение.
— Неужели? — переспросила я. Потом, бросив взгляд на все ещё валявшуюся мертвым трупом служанку, я быстро зашагала к двери. Змейка с мягким шелестом бросилась за мной.
Придворные отступили ещё на шаг. Возразить осмелился лишь все тот же Байтс, к которому я несомненно питала бы уважение, если бы он меня не начал раздражать.
— Ваше высочество, я не думаю…
— Держите свое мнение, — поровнявшись с ним, я презрительно скривила губы, — при себе, Байтс. Думаю, вы поняли, что я очень зла, и, уверяю вас, меня оно сейчас интересует в малейшей степени.
Похоже, мужчину так никогда ещё не оскорбляли. Он вытаращил на меня глаза, надулся, напомнив мне мышь-перекормыша… И проглотил обиду. Я пожала плечами:
— В какую сторону к его величеству?
Передо мной молча расступилась вся толпа этого сброда, давая пройти. На моем лице появилась милая улыбка, которая, похоже, испугала их ещё больше, чем мое предыдущее поведение.
Но стоило мне отойти немного, как за спиной раздались поспешные шаги. Это заставило меня резко остановиться. Нет, по-хорошему они не понимают.
— Лорды и леди, — мягко произнесла я. Мой голос был четко слышен в наступившей тишине. — Обещаю вам. Тот, кто сейчас последует за мной, захлебнется сегодня ночью в собственной постели.
Больше желающих не было — хотя я догадывалась, что и в первый раз это был все тот же неугомонный Байтс. Мужчина, похоже, просто жаждал выслужиться — его поступки были настолько безрассудны, что граничили с глупостью. Серьезно, кто отважится перечить страшному и ужасному созданию ночных болот?!
Зайдя за угол, я приостановилась у зеркала. Сердце колотилось чуть быстрее, чем обычно, но пара глубоких вздохов меня успокоили. Определенно, я начинаю к этому привыкать.
Я перевела взгляд на зеркало и чуть вздрогнула — нет, результат в этой прозрачной глади смотрелся гораздо лучше, чем в неровной и искажающейся сущности водопада.
На моем лице иллюзия смотрелась просто прекрасно — так, будто ей и положено было тут быть. Правая половина лица была покрыта бледной чешуей, которая в паре мест облезла, и сквозь неё будто бы была видна настоящая человеческая челюсть. Когда я усмехалась, это выглядело по-настоящему жутко. Почему бы не выглядеть так, как видят меня люди?
Пол был холодным, но я уже ожидала этого. По идее, я могла бы как-то подогреть камни, но маг из меня… Как из Ивайло домовой. Только иллюзиии и умею наводить.
Дверей было много. Они открывались по обеим сторонам от коридора, и было абсолютно не понятно, куда заходить. Кажется, это место мне было смутно знакомо, но моя дырявая голова абсолютно не помнила, куда идти.
Пока, наконец, слева не появилась очень богато украшенная дверь. Она была огромной, тяжелой, из черного дерева, окованной золотом, и выделялась на фоне всех прочих. Наверное, именно здесь бы я разместила короля — им же положено выделяться среди толпы, верно? К тому же, Редж что-то говорил о черном и золотом как о цветах королевской семьи.