Подобную силу и мощь, строгость и величие, такую сдержанность трактовки и такие утонченные пропорции мы знаем в тот период в русской архитектуре только у знаменитого Кваренги. Не является ли больница в Рязани последним творением престарелого мастера? Кваренги даиал свои проекты не только для строительства в Петербурге или в Москве, но и для других городов. Известны его постройки в Курске, Воронеже, а также проекты провинциальных усадеб. В 1816 г. он, как известно, еще проектировал.
В начале XIX в. дворянские круги города наладили связи с Петербургом. Молодой Рюмин, например, часто жил в столице, вращаясь там в придворных кругах. Он мог способствовать получению проекта у Кваренги. Наконец, достаточно широкие связи Приказа общественного призрения (государственного учреждения типа министерства), для которого строили первоклассные архитекторы и в других городах, допускают возможность получения в Рязани проектных материалов из Петербурга.
Анализ здания вместе с тем не только не отвергает подобного предположения, но делает его уже в достаточной мере обоснованным. Прежде всего интересно сравнить плановое решение рязанской постройки с центральной частью больницы на Литейном проспекте в Ленинграде, построенной Кваренги. План рязанской больницы (илл. 88), которая значительно меньше ее столичного прототипа, является копией центрального корпуса на Литейном проспекте (без выходящих во двор боковых крыльев последнего). В них совпадает не только внутренняя планировка, но и расположение и число окон фасада. Восьмиколонный портик главного фасада тут и там скрывает за собой вестибюль с боковыми помещениями при нем. В центральном ризалите со двора размещен зал с двумя другими залами по сторонам; длинный коридор, расположенный на продольной оси, отделяет вестибюль от зала и разделяет на два ряда палаты с узкими вспомогательными комнатами для них.
Большое сходство можно отметить и в решении фасадов обоих зданий. В портике рязанской больницы общий прием композиции и пропорциональные соотношения членений колонн, их антаблемента и фронтона совпадают с ленинградскими. Разница видна лишь в расположении входных лестниц, которые Кваренги обычно варьировал.
Сходны во многих случаях и пропорциональные соотношения на боковых частях фасада, а то, что в рязанском здании верхние окна меньше по высоте, – вполне в духе вариаций, которые допускал Кваренги. Кстати, в здании Академии наук в Ленинграде, построенном Кваренги, фасад которого имеет некоторое сходство с больницей на Литейном проспекте, окна вверху тоже уменьшены по высоте, а все членения по вертикали вполне соответствуют рязанским.
Многих деталей рязанской больницы сейчас уже нет; например, обломов антаблемента портика и, очевидно, междуэтажного карниза. Поэтому странная, необычная для работ Кваренги пустота поверхности стены между окнами первого и второго этажей может быть отнесена за счет этих утрат. Большое расстояние между окнами первого и второго этажей не вызовет сомнений, если в основании окон второго этажа поместить обычный для пропорций Кваренги междуэтажный карниз, как, например, в здании Академии наук.
Будем надеяться, что находка документальных материалов подтвердит в дальнейшем высказанную здесь гипотезу.
В первой четверти XIX в. в городе, по-видимому, строил еще один столичный зодчий – Михайлов А. А. (ученик И. Е. Старова). Известны документы, по которым именно Михайлов дал проект для здания рязанской семинарии (1816). Здесь нет ни портиков, ни ротонд, ни пышных украшений. Но удачные пропорции и смелые приемы обработки фасада, например противопоставление низкого рустованного цоколя и гладких, высоких стен основного этажа, придают ему черты монументальности, которые присущи столичной архитектуре позднего русского классицизма.
К этому же времени относится и последняя перестройка Успенского собора XV в. в кремле, который, как уже упоминалось, в XVIII в. был переименован в Христорождественский. Проект его был выполнен в 1826 г. талантливым архитектором Стефенгагеном в формах классицизма. Стены собора были несколько повышены и завершены широким барабаном с аттиком и обьгчным для построек этого стиля низким куполом, на котором был еще один очень узенький барабан с главкой и крестом. К собору была с запада пристроена трапезная с коринфским портиком, увенчанным фронтоном. Портик был позднее несколько расширен, но сохранил первоначальные хорошо прорисованные и выполненные детали (илл. 44). Сейчас и трапезная, и собор, и фронтоны портика искажены перестройками 1873 г.