самоутверждении среди себе подобных.
Она предназначена Творцом для познания необъятного Мира через любовь, миролюбие и
творчество.
ДУША
Душа должна взлетать. Она должна быть лёгкой,
Должна уметь витать, быть гостьей звёздных нив.
Дружи, Душа, с пером и с Музою-плутовкой,
Умей пораньше встать, усталость уронив,
Взлетай, пронзив туман и темень поднебесья,
Взлетев, ликуй и пой, и, снова возвратясь,
Не забывай слова лилово-звёздной песни,
Чтоб над тобой тоска не возымела власть!
Серёжа Есенин прошёл короткий и скорбный путь от восхищения революцией 1917 года до
полного в ней разочарования.
МОЯ РЕВОЛЮЦИЯ
40
Моя революция. Я её ждал.
Я очень старался понять. –
Пусть Маркса и Энгельса не читал,
Но песни, что пела мне Мать,
Я знал наизусть. И одною из них
Казалась мне песня моя.
Моя революция! Сколько же их
Свершится в родимых краях?!
Моя революция, иль не моя?
Уже я запутался, брат…
Пусть плещется голубем песня моя,
Как знамя, как флаг и как плат!
С. ЕСЕНИН, октябрь 1995
По свидетельству друга Есенина Владимира Чернявского: «Чем дольше, тем вернее и горше
говорил он о том, что всё, во что он верил, идёт на убыль, что его, Есенинская революция, ещё не
пришла. У него – говорил он, сжимая кулаки, – всё, всё отняли!» Свой уход с Земли Серёжа очень
образно описывает в стихотворении 1995 года:
В НЕБЕСНЫХ ЗВОНАХ
Жил я в бусах росы над покосами,
Зыбким свеем свивался в песке,
Забавлялся девичьими косами
С хворостиной в пастушьей руке.
А когда грянул гром над околицей,
Заунывный послышался стон,
Я услышал, как матери молятся,
Топ и ржанье с вселенских сторон.
И под чашею Неба расколотой
Вдруг покинул и поле и лес,
На подвесках из чистого золота
Закачался в лампадках Небес.
Так и дышит небесными звонами
И надеждою теплится Русь.
Я стихами молвы забубёнными
На икону Рязани молюсь.
С. ЕСЕНИН, октябрь 1995.
Мы ещё вернёмся к моменту ухода Сергея Есенина с нашей Земли. Он передал
информацию о виновниках этой трагедии.
Но необходимо сказать о том, что Поэт никогда в мыслях своих не ставил знак равенства
между властью и народом, между государством и Родиной своей, Россией.
Не осталось в Душе его какого-то чувства мщения по отношению к совершившим убийство
в гостинице «Англетер».
А Россия, как и Рязань, остались в сердце его как главная забота, как самая острая боль,
которая мучает, царапает и жжёт, заставляя усердно молиться за народ, за будущее наших детей и
внуков.
ВОССТАНЕТ РУСИЧ
Железный Миргород народам всем долбит:
«Идите по стезе американской!»
Нет, не прельстит нас ни парижский быт,
41
Ни изобилие природы итальянской.
В своих пенатах мудрости не счесть.
Своих учёных звонкая ватага,
Высвечивая молодость и честь,
В укор вражде и вопреки Гулага,
В моей стране многострадальной есть.
Конечно, многое у нас не так,
Как сердце требует и ум высокой пробы.
Но силы пробует мой доблестный Спартак,
Иван мой русский, брат высоколобый.
Он показал на деле, что не прав,
Что ошибался целое столетье,
Что, веру в Мир и в Господа поправ,
Загинул чуть не на тысячелетье.
Он показал всем, как не надо жить,
Пример злословья на себе примерив.
И понял сам, чем надо дорожить,
И в Бога, наконец, поверил.
Он сам – стезя для стран и для народов.
Его ошибками мудреет зрячий Мир.
Как говорят, в семье не без урода,
Но лишь безумец всходит на Памир.
И лишь юродивый взлетает выше Солнца
Провидческой судьбою и стезёй.
И для него глоток любви найдётся,
Что в тайнике с вершин у Бога льётся,
Стремясь омыть и язвы и назём.
Восстанет русич, Богом исцелённый,
Своими же усилиями рад.
Стихов его целебный виноград
Проникнет в бор и дол уединённый.
Молитвой разольётся эта трель
По весям Родины до матушки столицы.
Взмахнёт крылами вещая Свирель,
Подобье сказочной Жар-птицы.
Это стихотворение возникло в блокноте Свирели 10-го сентября 1995 года, в канун столетия
Серёжи Есенина.
Следом за ним я записала:
ОСЕНИНЫ
Петухом прокричал новый век.
На нашесте сидят годы-куры.
И выходит во двор Человек,
Развесёлый, шальной, белокурый.
Осень дарит ему ветерок,
Развевая и ворот и полы.