Как я пленяюсь, друг мой, этой речью,
Живой, что струйка из родного ручейка.
Она живит, пьянит и жажду лечит
От скудости родного языка.
Сравненья, необычные, как пламя!
Они снабжают кровотоком мозг.
И синь - стихов поверженное знамя
Полощется среди родных берёз.
Ты резвой видишь Русь свою и хмурой,
Усталой, ветреной, забытой и сумной.
То вдруг, приделав крылышки амура,
Налаживаешь тройкой расписной
В простор дубрав. И лихо свищет ветер
В ушах. И за ворот летит позёмки пух.
70
И нет тоски об уходящем лете.
И на скаку захватывает дух.
Мы мчимся. О, забытые скрижали
Музеев, памятников, брошенных могил!
Вы стих и пыл в себе не удержали.
И – в струнку – где Опочка, где Тагил,
А где Рязань, и где Москва родная,
Санкт-Петербург, завидевший Восток?!
Поэзия – ты Родина вторая,
Мой ювелир, мой гений, мой восторг!
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Небрежно брошено то Слово. Я подъемлю
Как всадник то сравненье на скаку.
Я слову каждому из дальней дали внемлю.
Как Пушкин вдруг, Свирель повесив на суку,
Рукою Леля звёздочки снимаю,
Пою, забаву с делом сочетав.
Я Русь пою. Я жизнью разымаю
Покровы тайны Вечного Креста!
13. 10. 1991.
Примечание: *Барри Конуэлл или Корнуолл – английский поэт, современник
Пушкина, открытый Александром Сергеевичем в конце 30-х годов.
Впервые об этом поэте я, Татьяна, узнала из стихов Сергея Есенина.
По утверждению биографов Пушкина, Корнуэлл оказал на Александра Сергееивча
сильнейшее энергетическое влияние в духе астрологических понятий.
А. С. Пушкин, – по гороскопу Белая Коза,– черпал энергию от Барри Корнуэлла,
который тоже был Белой Козой. Корнуэлл прожил 87 лет.
Фамилия эта имеет две транскрипции (написания): Корнуолл или Корнуэлл. Серёжа
Есенин выбрал второй вариант.
**Минерва и Сова – Минерва – греческая богиня Мудрости. Сова – её постоянный
спутник, как амулет мудрости.
УГРОЗА
Ноябрь, 28 число,1991.
СВИРЕЛЬ:
Где скрылся ты, Серёженька, где дышишь?
И где роняешь розы свежих строк?
Земля скучает. Стих с Небесной крыши
Давно не падал к нам на потолок,
Серёжин стих. Иль в *Африке всё бродишь,
Выискивая с Блоком чудеса?
Иль пряности восточные находишь,
К махатмам заглянув на полчаса?
Молчишь, сынище! Кто тебя неволит
С родной Землёй хоть миг поговорить? –
О нашем рынке и о нашей боли. –
И стих роскошный сердцу подарить?
Никто неволить ни за что не вправе.
Корявой строчкой задубела высь.
Сегодня, слышу поутру – Державе
71
По радио Союза полились
Навязчиво-прилипчивые звуки
Застойных дней, увязших в воровстве.
И в тоне диктора – естественные муки,
Вещающие нам о торжестве
Среди безвременья. О, пир во время чумки,
Где фарс трагедию, естественно, сменил!
Опять исчез душевный тон и струйки
Тепла. И диктор вновь засеменил
Заученным официальным слогом,
Что тянет, как и прежде, на погост.
О, где, Поэт, твой несравнимый Логос,
Дающий Человеку в полный рост
Доверия, предвиденья и чести?
Скажи, мой юный, как истолковать,
Что Дух России, вроде бы, не вместе
С Россией-–матушкой, а вышел воевать
С каким-то путчем двух идеологий
Иль трёх… Как надоело воевать!
Скажи, Есенин, новые тревоги
Придётся нам с тобой переживать?
Официальщина канал России режет
И топчет слух, и сердце бередит.
Кто этой тарабарщины помрежем?
Какой там пахарь поле бороздит,
Корявит почву? Что посеять хочет?
Какие зёрна? Чей король к венцу
Собрался, как невысиженный кочет,
Царапается когтем по яйцу.
Скажи, родной мой, не молчи, Серёжа.
Ужель усилья вновь пойдут под хвост
Псу шелудивому, который с путчем тоже
В поэме блоковской, где в венчике из роз
Шёл во главе двенадцати бандитов,
Как будто бы любезнейший Христос.
Но Русь была такими же убита.
Ответь, родной Серёжа, на вопрос!
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
Давно известно, не Христос возглавил
То шествие – антихрист на плацу
Командовал, курочил и бесславил,
Дав волю псу и подлецу.
Они ещё сильны, мой друг, без меры
Хоть от антихриста отключены.
А нашей Матушки-Руси, лишённой веры,
России достославные сыны
72
Не скоро обратят бандитов в бегство.
Они с дубьём, а кто-то и с ружьём,
Грозят Руси. А ворон – по-соседству.
Непросто, знаешь, спорить с вороньём.