В ночи безвременья, ища опоры в Мире.
И я как сыч на временной квартире,
Дичок-залётка или просто – дичь.
Каков же голос? Голос дик и тих,
Сквозь шум машин неразличим и чуден.
Он разрывает самовластье буден,
Рождая необузданный мой стих.
Стих необуздан. Он летит как конь,
Не слышен на Земле, но слышен в Небе.
Поёт он не о быте и о хлебе,
А высекает из сердец огонь.
Тебе хочу те искры передать,
В ладонь роняя переливы грусти.
Хочу взлететь, но не могу летать
Кричу сычом. Но ночь меня не пустит.
Не отпускают корни и трава.
И сеть накинута невидимо и прочно.
А на меня заушно и заочно
Качают силы некие права.
Она моя – кричит вчерашний день.
Она моя – лепечет привиденье.
Моя – шипит распластанная тень.
И я – не я, а их произведенье.
Я жить не в силах по себе сама.
Я в их рядах должна быть до могилы.
Мои – их, общие – и посох и сума,
И ты – не мой, а их, наверно, милый!
Скажи, родной, а чья же это боль
И чья Сибирь, и чья Рязань и пашня?
Неужто их хозяин – день вчерашний,
Насыпавший на рану эту соль?
Прости за жалобы – они не к дню Рожденья
Должны звучать. А просто – между дел.
Да, ветер осени струну Души задел
На выступе к высотам восхожденья
О, Лель, кудесник, пёстрая строка
Парит Жар-птицей, ожидая сказки.
Ковёр листвы не требует окраски.
Луна без лестницы светла и высока.
СЕРЁЖА ЕСЕНИН:
О, ты, мой маленький заблудшийся родник,
Что обещает быть уральской речкой!
Моё покинутое в омуте сердечко,
91
Мой маленький и светлый ученик!
Скажу ещё – моя Земля и пашня,
Сибирь моя, рязанская сестра!
Уже не властно над тобой вчера.
Зовёт нас ЗАВТРА, руша день вчерашний.
Зовёт нас ЗАВТРА. Светел этот день.
Сквозь мглу и сырость светит луч зарницы.
Зовут туда твои поэмы-птицы
И звень Души, сердец лебяжьих звень.
О, восходящий над Землёй поток,
О, тяга времени, восточное Предвестье.
Она подарит нам стихи и песни,
Как **Богунай – Есенинский приток.
Примечание:*Меня узнаешь ты по этой строчке, где я не ставлю запятой и точки –
Сергей Есенин,– это подтверждают рукописи, хранящиеся в музеях, никогда не ставил ни
запятых, ни точек в своих земных стихах. В тетрадях Свирели-Татьяны есенинские стихи
записаны также без точек и запятых.
** Богунай – это приток Енисея, который впадает в Енисей на территории одного из
городов Красноярска. Это город, в котором в начале 90-х годов Свирель-Татьяна побывала по
поручению городского отдела культуры и выступала с докладом на региональном совещании
работников культуры. Доклад был построен на идее сближения и Со-творчества Миров разной
плотности.В основу рассуждений легла книжечка «Открыть в себе чудо».
Доклад этот вызвал бурную положительную реакцию аудиториии. Совещание имело целью
создать региональный центр работников культуры. Но вскоре началась так называемая
«перестройка», и все идеи сотрудничества рухнули.
Серёжа игриво называет Богунай не Енисейским а Есенинским притоком, наверное,
потому, что поездка в Сибирь дала Свирели множество дополнительных тем и сюжетов. Иначе
– влила в поток космических стихов мощную струю энергии.
ПРЕДСКАЗАНИЕ
Эта земля, где были порушены колокола и церкви, где во множестве своём засыпаны золою
и землёю кресты и могилы предков, где кости их были размётаны по свету без отпевания и без
поклона их праху ни в момент погребения, ни через годы, эта земля, разучившаяся молиться у
иконы, хранит в себе неисчерпаемый капитал человеколюбия и щедрости, гостеприимства и
трудолюбия.
В народе живы сметливость и глубокий практицизм, высокое чувство долга перед
Отечеством и самоотверженная любовь к нему.
В народной Душе - неистребимая тяга к божественному и глубоко спрятанная вера в
могущество Всевышнего.
Не забыто здесь почитание благородных народных обрядов, говорящих о духовности её
предков.
Живут в памяти значительные и наполненные глубоким смыслом предания о народной
старине.
Здесь народные таланты неисчерпаемы. Их разнообразие и яркость поражает. Способность
к возрождению стихии народного творчества убеждает в неистребимости здорового духа.