о более простой и лёгкой теме
иль вести, даже и не свойственной Поэту?
ЕСЕНИН:
Ну, что ж, давай, поговорим об этом.
Без этого не строился и Рим.
О моде, например, поговорим!
Заметить должен я, что нынче в моде платья
фасона странного, как колокол с хвостом.
СВИРЕЛЬ:
А для мужчин?
ЕСЕНИН:
А для мужчин не мог принять я
Ту догму, что диктует мода.
Мужчина в платье том – подобие урода.
СВИРЕЛЬ:
Скажи, родной, так что же за костюм?
ЕСЕНИН:
Костюм такой, что враскорячку ум.
Представь себе пиджак до пупа.
Штаны как юбка. Это глупо –
смешить таким нарядом свет.
СВИРЕЛЬ:
7
Скажи, родной, а ты во что одет?
ЕСЕНИН:
Я, как и прежде, свой костюм английский
ношу, не жалуясь, что устарел.
И к новой моде даже близко
не подхожу.
СВИРЕЛЬ:
Ну, милый, ты согрел мне сердце
непременной шуткой.
ЕСЕНИН:
Что делать, милая, я каждою минуткой
тебя стараюсь чем-нибудь отвлечь
от дум житейских и от лишних встреч.
СВИРЕЛЬ:
Скажи, родной мой, на какие встречи ты намекаешь?
ЕСЕНИН:
А ты, как будто бы, не знаешь!
Я говорю, конечно, о Джордано Бруно.
Ты с ним вчера вела беседу.
СВИРЕЛЬ:
Да, мой родной, но я же не к соседу
ходила в гости. А о той беседе лунной
что можно скверного сказать?
ЕСЕНИН:
А я тебя хотел бы наказать,
как любопытную мартышку.
СВИРЕЛЬ:
Так ты считаешь, что полезней книжку
мне в руки взять,
чем говорить с великими сквозь время?
ЕСЕНИН:
Не в том же суть, пойми. Я о другом сказать
тебе хочу и строго наказать
тебе, мой друг, не залетай так далеко!
Ведь ты ещё не знаешь,
как можно наскочить на тёмное чело.
СВИРЕЛЬ:
Ты думаешь, что кто-то вместо *Бруно
со мной мог говорить?
ЕСЕНИН:
Да, милая, возможно.
И ты, родная, впредь будь осторожна!
СВИРЕЛЬ:
Ну, как благодарить
тебя, мой светлый и весенний,
любимый мой Серёженька Есенин?!
ЕСЕНИН:
А я тебе могу идею подарить,
как можешь ты меня благодарить.
СВИРЕЛЬ:
Я думаю, что лучшим из подарков
совместный стих, родной мой, сотворить.
ЕСЕНИН:
Творить, так, милая, чтоб сердцу было жарко!
И я тебе даю заданье –
найти для нас с тобой ту тему,
8
что многое расскажет о Вселенной,
читателям оставив стих нетленный.
Ложись-ка спать. Немного до зари.
И завтра Мамочке поэму подари.
Примечание: *Джордано Бруно. Накануне, то есть первого марта 1990 года я
действительно разговаривала с учёным Джордано Бруно, спрашивала, где он в настоящее время
живёт и чем занимается. При этом выражала ему сочувствие за тяжкую судьбу, которая его
постигла на Земле. Бруно ответил, что он живёт на планете Трон, где находится Христос.
Бруно продолжает изучать Вселенную. На планете действует государственная система
идеологического феномена. Христос – главный идеолог планеты. Граждане Трона свободны от
власти золотого тельца. Золото для них не является мерилом материальных ценностей.
В основе законов Трона – справедливость для всех.
Отец мой, узнав, что я разговаривала с Джордано Бруно, сказал, что Серёжа прав.
Планета Трон находится очень далеко от Земли. Папа, руководя моей рукой, нарисовал в моей
тетради расположение Земли, планеты Душ и планеты Трон. Сказал, что мне желательно
получать информацию с Трона через планету Душ. Так надежнее. Впрочем, – заметил Отец, – я
слышал этот диалог. Всё прошло прекрасно.
ДИВЕРТИСМЕНТ
С 1989 года время с октября по декабрь включительно стало для Свирели особой
временной зоной, когда поэтические вибрации в перехлёст овладевают душевной сферой.
В октябре – не только день рождения Есенина, в нём и волнующая сердце России дата
открытия Пушкинского Лицея 19 октября 1811 года.
«Царское Село было задумано, как образ мировой культуры, присвоенной и освоенной
Россией», – сказал Дмитрий Сергеевич Лихачёв.
В декабре Россия переживает вновь и вновь безвременную и трагическую гибель Есенина.
А там – январь. И в нём – не только радость предчувствия обновления всей жизни, но и память о
пушкинской дуэли и близкой смерти Поэта!
И грусть, и радость, слёзы горечи и восторга, встреч и расставаний…
В космический блокнот Свирели льётся непрерываемый поток стихов.