В преображении весны
Горят уста, и вьётся волос.
Не волос – знаю, скажешь ты, –
Забудь свой говор деревенский!
Пусть – волосы – моей мечты
Ворошит ветер красоты.
Но я всё тот же – нет, не Ленский,
Не к Ольге, а к Татьяне я
Вхожу в чертог. Моя семья
Здесь обитает многи лета,
Поскольку в доме ждут Поэта.
СВИРЕЛЬ:
Мой друг, благодарю за отклик,
За стих, за нежность между строк,
За откровенности урок.
СЕРЁЖА:
И стих померк. Умолкла рифма.
И отчуждение грядёт.
СВИРЕЛЬ:
Ты знаешь, к рифме подойдёт
Необъяснимость логарифма.
СЕРЁЖА:
Мой друг, ты, выручив меня,
Вновь разжигаешь сноп огня,
Идущего сквозь тьму Вселенной
Своей Душою откровенной.
СВИРЕЛЬ:
Родной мой, сердце дышит грустью.
И пусть весна стучит в окно.
Оно, раскрытое давно,
уж много дней прильнуло к устью
заветных встреч и дальних рек.
И от Серёжи-Златоуста
ждёт встречи древний *оберег.
СЕРЁЖА:
Он прав, твой оберег. Он верит,
Что гость кудрявый вновь войдёт,
Открыв своею ножкой двери.
И снова нежный миг грядёт,
Когда мой стих с Рязанью вещей
99
В альбоме юности заблещет.
Возьми тот стих – моё признанье,
Моё земное наказанье!
СВИРЕЛЬ:
Скажи, зачем так говоришь
и наказаньем называешь?
СЕРЁЖА:
Спасибо, друг, хоть не зеваешь.
Но так же, знаю, не горишь!
СВИРЕЛЬ:
Горю стихом, мой друг патлатый,
Как называешь ты меня,
Поэт мой, нежный и крылатый.
Но где любовного огня
мне раздобыть?
СЕРЁЖА:
Хоть у Гефеста. Его немудрено просить.
СВИРЕЛЬ:
Но как мне быть? – Я не невеста!
СЕРЁЖА:
Гефест ответит, как нам быть.
СВИРЕЛЬ:
Скажи, Гефест, коль слышишь, милый,
Где раздобыть горячей силы,
Чтобы встречаться и любить?
ГЕФЕСТ:
Как быть? – О старости забыть!
Вдохнуть в себя огонь Вселенной,
Извечно юной и нетленной,
Огнём очей наполнить взор,
Огнём наполнить разговор.
А кто устал от жизни бренной, –
На время выключить мотор.
СВИРЕЛЬ:
Как йог замолкнуть и заглохнуть,
Иль по-народному – подохнуть?!
ГЕФЕСТ:
Зачем так грубо говоришь?
Я знаю – ты внутри горишь.
Но это пламя еле дышит.
Вздымай его до Неба, выше.
Вздувай свой горн, и горновым
Ты будешь вечным и живым!
Я уголька тебе подбавлю,
Коль просишь – я всегда готов.
Один из чудо-докторов,
Я сердце в горне переплавлю.
И из отеческой руды
Возьму сияние звезды.
СВИРЕЛЬ:
Волшебник чудо-горновой
Гефест – и древний и живой,
Твой жест и звон я снова славлю!
100
СЕРЁЖА:
Свирель поёт тебя, Гефест
И славит голос твой и жест,
Что вновь означен ковкой нови,
Где нет ни зависти, ни крови.
ГЕФЕСТ:
Игра словесная Поэта
Собою означает лето,
Летящее сквозь рокот струн.
О, мой Есенин, говорун,
Ты сам куёшь свою поэму,
Определив сюжет и тему.
Настроив сердце на лады
Земной красавицы Звезды.
И я те звёздочки кую
И вместе с вами же пою,
Огня добавив в сердце вам
С вином и грустью пополам
СВИРЕЛЬ:
Серёжа! Ты привёл Гефеста
Без слова лишнего и жеста,
Без похвальбы, мой милый друг.
Как это было просто – вдруг
Заговорил со мной герой
Эллады древний горновой.
Поклон ему, мой друг кудрявый,
Свирель Гефесту шлёт поклон.
СЕРЁЖА:
Тобою старец полонён.
И прав, скажу. О, Боже Правый!
( В это время кошка Бася, спавшая на диване, вдруг открыла глаза и удивленно смотрит на
кого-то!)
Нас обнаружила она,
восстав от сна!
Примечание: *Оберег – имеется в виду необыкновенный кристалл, который волшебным
образом появился в доме Свирели в начале 90-х годов. Он назвался Граалем-оберегом, который
способствует космической связи с Тонким Миром и дан Творцом именно Свирели в знак её
высокого назначения.
ГРААЛЬ В РАБОТЕ.
Небесный оберег Свирели сыграл свою роль, в частности, в объединении поэтических волн
Есенинской и Свирельной струи.
12 июля 1994 года Свирель-Татьяна стала поздравлять своего Отца Петра Павловича с
днём Петра и Павла.
Диалог строился в поэтическом канале. Отец Свирели, прекрасно владеющий не только
мастерством технолога и конструктора на космическом уровне, но и знаток гуманитарных наук,
стал первым Учителем Свирели, вовлекшим её в систему обучения, называемую Пушкинской
Школой.
Он в данном поэтическом диалоге мастерски тонко подвёл беседу в стихах к тому, что я