Как сладостен твой зов
в томленье зорь осенних,
Победной поступью идущих сквозь пожар
листвы, золотозвонно гимн поющей,
И щедрый дар – любви последний дар!
Как странно жить в трёхмерном этом Мире,
Взлетая и паря, бунтуя и мирясь.
И за тремя опять искать четыре
Тех измерений, пять и шесть и связь
Миров подлунных, видимо-прозрачных,
Взаимно-проникающих, как сон,
Таинственных, как сфинкс, и многозначных,
Парящих и цветных, как махаон.
Кто здесь со мною рядом – тих и нежен?
Как Джуна, охраняя Ваш покой,
Скажу: Пусть жест и резок и небрежен
Не будет. И ни Словом, ни рукой
Не оскорбит Душа святую беззащитность
Сердец прекрасных – занятость Небес!
Как нам важна с Природой наша слитность,
Как Волге – память и раздолью – лес!
*
Возвратись ко мне, возвратись!
Не забудь, что я рядом с тобой!
Сердце жжёт огневая высь
И зовёт простор голубой.
*
Я осень чувствую, как возрожденье Мира,
Который, пиршествуя золотом листвы,
Монеты раздаёт творцам святого пира:
Заре, и Небесам, и родичам молвы –
Ветрам. И если путь измерить
От тропки до порога, нечем жить.
Хочу я в осень, как в начало жизни, верить
И смертью, как рожденьем, дорожить!
*
Пишу, играючи, и рифму согласуя
151
С любым созвучьем действий и имён,
Пересекая жизнь и времена тасуя,
Ввергая в сон, иль искру высекая,
Взлетаю ввысь, из рук не выпуская
Свой посох – мановение времён!
ЛАДОНЬ
Я ладонь открою – ты поверь –
Нет в ней ни обмана, ни загадки.
В чёрточке любой и в каждой складке
Видится таинственная дверь
В прошлое и будущее наше,
Начертанье судеб и харит.
Дай ладонь. – Она о дружбе скажет,
Как ничто о том не говорит!
Я славлю стих игриво-искромётный –
Веленье времени, живое существо.
Он словно щит – прозрачно-плотный.
В нём – сердце Истины и Душ родство!
Август-сетябрь 1989 год.
КОД ДВИЖЕНИЯ
(1,2,3,4,5,6,7, 8)
Есть в Мире человек. И длань его святая
Ему помощник в пире и в борьбе.
И, Богу помолясь, он в этот Мир взлетает
Не в унисон, а вопреки судьбе.
Ладонями вбирая силу Духа
И взор свой устремляя до Небес,
Он – средоточье зрения и слуха,
Источник радости и благодарных слёз.
Но если жизнь свою он, вопреки веленью
Великих Сил, насильственно прервёт,–
Нет продолженья, нет ему прощенья.
Вновь падает на Землю звездолёт.
А если круг свершён, и, сам себе неволен,
Он устремляется в заоблачную даль, –
Великий Бог при звоне колоколен
Ему космический дарует календарь!
СТИХ-МИНИАТЮРА
Моя стихия – стих-миниатюра.
Ладонью света сумрак расчертив,
Мой стих – моя любимая скульптура –
Живёт как ангельский озвученный мотив.
Люблю я крошку-стих, – прозрачен, лёгок,
Изящен, звонок и неповторим.
Я никому не доверяю трогать
Огонь, которым дышим и творим.
152
Стих высвечен. Он пал на лист бумаги.
И он тебе пока принадлежит.
За ним – любовь и горсточка отваги,
А иногда нелёгкий пусть лежит.
Но я опять об этом силуэте
Хочу тебе сказать, мой милый друг:
Всё, что сегодня видишь ты в портрете,
Оставлено за кругом зимних вьюг.
Вглядись в лицо сквозь зимние объятья:
Родные постоянно взгляда ждут.
Сквозь звон годов, сквозь холод неприятья
К тебе иные времена идут!
Декабрь 1989.
НА СТОЛЕТИЕ СЕРГЕЯ ЕСЕНИНА
Опять я слышу – скорбно воет ветер,
Как дождик льёт за этим вот окном.
Скажи, родной, ты наконец-то встретил,
Обрёл любовь, устойчивость, простор?
СЕРГЕЙ ЕСЕНИН:
Обрёл, Россия, всё обрёл, что сеял,
И то, о чём ведём мы разговор.
Обрёл спокойствие среди полей и пашен,
Где дышит Русь и молодит висок
Простор содружества и вечной нивы нашей,
Где так прекрасен месяц и высок.
И где живёт извечное ветрило,
Где радуга свершает свой обряд,
И где Свирель со мной заговорила
И увлекала много лет подряд
Под ствол берёзок, под ракитный мостик,
Где вдалеке черёмуховый цвет,
Куда не раз ходил к любимой в гости
И на заре и на вершине лет.
Всё вновь я встретил. Вновь заговорила
Родная роща милым языком.
И летнее горячее Ярило
Вновь напоило Душу молоком
До края, до пьянящего раздолья,
До – пил бы, да уж больше не могу!
Я – первенец тоски и своеволья,
Покой тот в буйном сердце берегу.
Он, тот покой, даёт мне равновесье.
Мне ясен путь, и цель, и день, и срок.
Я, как Иисус, владею Поднебесьем.