Над головой промчали с диким ревом, один за другим, несколько истребителей-бомбардировщиков.
«Бомбят Ливан, — догадался Юра. — Очередная «операция возмездия…»
Как-то он сам, в городе Кирьят-Шмона, попал под ракеты ливано-сирийской «Хазболлы». Взрывом убило мальчика, спавшего на балконе. И каждый раз, как только «Хазболла» обстреливала несчастную Кирьят-Шмону, израильские самолеты бомбили палестинские лагеря. И весь мир кричал об израильских агрессорах. Так и крутится неизменно. Доколе?..
Юра ощутил на себе пристальный взгляд. На него, широко раскрыв в испуге глаза, смотрела женщина, сидевшая неподалеку.
Гид Джордж встряхнул головой: забылся, гид! Сложил губы в улыбочке.
Вдруг рвануло так, что, казалось, небо в клочья… Теперь уж и мужчины присели, но вскоре встали. Поняли, израильский истребитель преодолел звуковой барьер. Ушел, невидимый, с ужасающим ревом.
Уже в первые дни работы гидом Юра убедился, что туристы — народ нервный, но отходчивый.
Их редко предупреждают о возможных «неудобствах» на дорогах Израиля, связанных с неожиданным обстрелом или взрывами арабских бомб. Потому турист, за редким исключением, не ведает ничего, и уж точно не ждет ракеты или бомбы на свою голову… Юре, однажды попавшему в переделку, владелец Агентства объяснил: у министерств обороны и туризма Израиля разные задачи. Они «не контачат» друг с другом… Предупредить покупателя путевок заранее? Половина не приедет, остальным «что-то покажется», тут же помчат обратно. Невыгодно!
Отдуваться, естественно, приходится им, гидам…
— Следующий звуковой эффект по программе — морской! — нарочито веселым тоном, на ходу импровизировал Юрий. — Пещера Рош Ханйкра на границе с Ливаном. Шторм, скалы, белая пена…
Шторма не было, но волны врывались в искрошенные промоины в скалах гулко, откатывались с размеренным успокаивающим шорохом.
Когда испуг прошел и все насладились пещерой Рош ха Икра, вернулся к своим вопросам аббат. Поднялся в машину, обрызганный соленой водой с ног до головы. Вытер платком довольное лицо. Льющийся голос профессионального проповедника зазвучал громче, требовательнее, словно Рош ха Икра и дальние взрывы, и грохот на границе чем-то ободрили его:
— В сегодняшнем номере «Джерусалем пост», уважаемый месье Джордж, напечатано о пресс-конференции Ицхака Рабина, вашего Премьера. — Он поднял газету, оставленную им в автобусе. — Вот несколько реплик. Не возражаете, я прочту?.. На каком основании происходит заселение арабских земель? — спросил его корреспондент.
«На основании закона государства Израиль», — ответил ваш Премьер-министр.
«Но насколько я понимаю, — продолжал корреспондент, — на основании еврейского закона, изложенного в Книге Книг, — не должно происходить то, что происходит…»
«Вы правы, — ответил Рабин, — но наше правительство не следует закону Торы. Здесь никто и не думает утверждать, что у нас еврейское государство или еврейское правительство.»
Аббат обвел взглядом своих земляков в несколько помятых костюмах, мол, каково?!
— Разрешите продолжить? — спросил он гида голосом самым смиренным, и снова язвительно:
«— Но если вы не следуете своим еврейским законам, чем в таком случае вы руководствуетесь? — вопрошал корреспондент. — Идеей экспансии, обанкротившейся еще в начале двадцатого века? В таком случае, извините, чем тогда ваш национализм отличается от национализма сербов, которые намереваются отобрать у Боснии половину ее территории и дошли до геноцида боснийцев».
— Месье аббат, вы могли бы допустить, — помолчав, отозвался гид, — что взгляды рядового служащего из туристского агентства, религиозного еврея, иногда могут не совпадать со взглядами главы атеистического государства?
Французы-евреи взглянули на гида с досадой, мол, уступил бестактности, не решился обрезать иноверца…
Когда группа разгрузилась у своей гостиницы «Кинг Давид», Юра был мокрым. Точно из парной выбрался.
Возле него задержался лишь известный адвокат, добродушный толстяк, в очках с толстыми линзами.
— Вы мне нравитесь, юноша, — буркнул он. — Вы честны и деликатны даже с хамами… У вас будут в жизни неприятности. Если что, вот моя визитная карточка. У меня есть израильская лицензия. Прилечу защищать…
— Нелегкий день сегодня, — признался Марийке за ужином. — Все время ощущаешь себя дипломатом на приеме: «Молчи, скрывайся и таи…» Держишь себя за язык обеими руками, чтоб никого не обидеть. Никого, не дай Бог, не стравить…
Марийка, в недавнем прошлом «учителька» младших классов, почувствовала: «молчи, скрывайся и таи…» — это, наверное, стихи: стихи сыпались порой из Юры, как горох из мешка…