Официантка с мутными желтыми глазами принесла пиво и пакет сухариков. С хрустящей обертки нагло подмигивал Емеля, развалившийся на печи. По его широкой, красной, довольной морде видно было, что свое счастье он уже нашел.
В прокуренном углу веселилась компания. Широкий краснолицый человек, похожий на Емелю, по недоразумению слезшего с печи, старательно рассказывал анекдот.
– …а пошла ты, золотая рыбка, – надсаживаясь, выкрикнул краснолицый. Шершаво грохнул смех.
«Вот смеются… счастливые, наверное», – подумал Сергей. Похоже, кусок лекции, выслушанный вполуха, все-таки задел какой-то механизм в его мозгу. «А я – счастливый? Или хотя бы – был когда-нибудь счастливым?» Сергей рассеянно отхлебнул пиво, перебирая воспоминания.
Девушка с волосами, отливающими серебром. Тихая рыбалка с отцом, когда Сергей до одури всматривался в темную прорубь, как будто в ней плавали ответы на все вопросы. Сданные экзамены в институт – и одуряющее чувство свободы и собственной взрослости. Зачерствевший хлеб «от зайчика».
«Папа, а как говорит рыбка?» – «Тебе еще рано знать, сынок». И пронзительное ощущение счастья, смешанного с обидой, – да, еще рано, но когда-нибудь наступит день, тайна будет раскрыта, и гложущая пустота, созданная собственным любопытством, заполнится.
«Вот, значит, древним для счастья нужно было изобилие, а мне – услышать, как рыбка говорит, – усмехнулся Сергей. – Золотая рыбка-говорун… говорец… Ну да, если я когда-нибудь услышу, как говорит рыба, это точно будет говорец». – Он допил пиво и вышел на сумеречную улицу.
Отец погиб глупо и странно, на очередной рыбалке – покачнулся на своем ящике и упал головой в прорубь, под лед, в быструю воду реки. Когда его вытащили, было уже поздно. В руке, покрытой тонкой коркой льда, он сжимал удочку.
Поминки наполнили дом широкими людьми с обветренными до красноты лицами. Люди темно молчали, пили водку, хмуро отворачиваясь от плачущей мамы. Сергей выпил несколько рюмок, но пустота комнат не стала выносимей, и он, буркнув что-то в оправдание, вышел во двор, заваленный льдисто подмигивающим снегом. Синие тени копошились среди до сих пор не снесенных деревянных развалин. Сугробы многозначительно молчали. Закурив, Сергей спустился по скрипящей тропинке в гаражно-сарайный нижний мир.
Темная промерзшая земля в знакомой щели источала слабый запах подмерзшего рыбьего жира (теперь Сергей понял, что рыбий жир, которым мама пичкала его давным-давно, еще в детском саду, на морозе должен пахнуть именно так). Между гаражами подвывал ветер, теребил бледные засохшие травинки, перекатывал желтые шарики, сыпал сухие снежные кристаллики. За кустик высохшей травы зацепился пожелтевший обрывок бумаги. Сергей машинально поднял его и, ломая глаза в синем сумеречном свете, начал читать.
«…нимаем, что выражение «молчит как рыба» изначально носило ярко выраженный иронический оттенок.
Гениальна метафора древних шумеров – богиня, говорящая словами-рыбами. В широкой душе русского народа рыба-говорец превратилась в говорящую щуку, исполняющую желания. А вспомните нашего великого поэта! «Пришел невод с одною рыбкой, С непростою рыбкой, – золотою. Как взмолится золотая рыбка!»
Также интересно рассмотреть с этой точки зрения и возникшую в настоящее время моду на аквариумы, обусловленную в действительности не якобы релаксирующим эффектом, а неосознанными попытками возродить старые традиции.
Итак, мы видим, что отголоски древних реалий все больше проникают во все сферы нашего бытия.
Юный читатель, ты стоишь на пороге своей новой жизни, робко заглядывая в темный лабиринт существования. Перерождение бывает болезненным, но мы верим, ты преодолеешь все трудности! Вот уже звучит тихий голос рыбы-говорца…»
Он перевернул обрывок. Под подписью «Эхолот – верный помощник моряков и рыболовов» топорщилась острыми углами какая-то схема. К ее левому нижнему углу прилип расплющенный шарик рыбьего глаза. Сергей брезгливо отшвырнул листок.
Ветер согнал масляно поблескивающие шарики в извилистую цепочку, ведущую к дальнему, заваленному снегом выходу. Ветер стлал поземку, тоненько посвистывал, будил эхо. «Пожалуй, в этом году может и эту дыру замести, зима снежная», – тупо подумал Сергей. Как в детстве, пнул рыбий глаз, замороженно шагнул вслед за откатившимся шариком. Снова накатила пустота, которую уже некому было заполнить. Сергей в отчаянии ткнул сугроб кулаком, и снег неожиданно легко обвалился. В получившуюся дыру проник слабый свет фонарей. Ветер взвыл совсем отчаянно, и Сергей медленно оглянулся.
Перед ним шевелила плавниками рыба-говорец, обросшая рыжей бородой. Рыба тихо говорила что-то очень важное, и это было уже не рано, но еще не поздно узнать. Сергей сглотнул, пытаясь скрыть слезы, скользнувшие горячими ручейками по заиндевевшим щекам.