— Да, вы правы. Однако это может объяснить только то, что она позвонила в пять часов утра. Остается главный вопрос: почему прошло больше недели, а я до сих пор ничего не знаю о своем муже?
— Вы пытались как-то самостоятельно его искать?..
— Нет, кроме тех звонков в ремонтные агентства, я просто сидела как приклеенная и смотрела, не отрываясь, на телефон. Правда, я просила полицейского участка Сентрал-Крик проверить, не было ли там аварии, на отрезке между Сентрал-Крик и Бейкерсфильдом. Но он не нашел ни разбитой машины, ни какого-либо-рода аварии. Поэтому я остановилась на своей догадке, и, честно говоря, мне слегка надоело донжуанство мужа. Это же не в первый раз, мистер Лэм, он всегда был бабником.
Я удивленно поднял брови.
— Коммивояжеры вообще странные люди. Торговцы этого типа, если много не ездят, то считаются плохими работниками. Коммивояжер, который… Впрочем, я уверена, что половина женщин, встречающихся на вашем пути во время расследований, бросается к вам на шею.
— Вы назвали слишком выоокий процент.
Она рассмеялась каким-то особенным, грудным смехом.
— А я думала, вы скажете, что он слишком низок.
— Вы обсудили с Бертой Кул все условия? — спросил я, меняя тему разговора. ^
— Конечно, миссис Кул назначила цену. Боюсь, мистер Лэм, она человек меркантильный и очень недоверчивый. Она потребовала, чтобы я заплатила деньги вперед, что я и сделала, отправив их с посыльным. Взяла в банке нужную сумму, и она уже у нее.
— У вас с мужем совместный счет в банке?
Дафни кивнула.
— А теперь давайте на мгновение представим иную ситуацию: что, если оставшийся в машине попутчик завладел машиной, связал вашего мужа, доехал до какого-то укромного местечка, ударил его по голове и выбросил из машины? А?..
— Тогда я становлюсь вдовой.
Я посмотрел ей прямо. в глаза, и на этот раз она не отвела своего взгляда.
— Да, совершенно верно, в таком случае вы становитесь вдовой. Думаю, миссис Кул должна была сообщить вам, что существует страховка в сумме семидесяти пяти тысяч долларов, размер которой удваивается в случае неожиданной смерти одного из супругов, — сказал я. — Значит, если он мертв, вы устанавливаете этот факт и получаете страховку?
— Естественно.
— А если он жив?
— Тогда я потребую алименты.
— Опишите мне внешность вашего мужа, — попросил я.
— Ну, дайте подумать, — сказала Дафни. — У него темные, вьющиеся волосы. Не такие черные, как мои, скорее каштановые. Он не очень высокого роста, около шести футов, весит примерно сто восемьдесят фунтов. Глаза у него голубые.
— Сколько ему лет?
— Я же говорила вам, что он на десять лет старше меня, — сказала она, слегка поколебавшись.
— Я спрашиваю, сколько ему лет?
— Разве у того, кто имеет дело с сыщиком, нет права на свои личные секреты?
— Это информация строго конфиденциального характера. Так сколько же лет мистеру Гринлеазу Бакли?
— Ему тридцать шесть.
— Какая у него машина? Какая-нибудь старенькая, грузовичок для транспортировки товаров?
— О нет, Малкольм любит все самое лучшее. У него «роадрейсер» модели этого года со всеми аксессуарами: автоматической антенной, подвижными сиденьями, кондиционером.
— Вы знаете номер его машины?
— Конечно. НФЕ-801.
— Вы сказали, что у вас есть фото мужа?
— Даже два.
Она ушла и вернулась, держа снимки в руках. На одном из них были сняты трое мужчин.
— Крайний справа — мой муж, — сказала Дафни.
Я внимательно стал изучать фотографию. Она была сделана вполне профессионально для фотографа-любителя. Я протянул руку, чтобы взять вторую, но она колебалась, давать ли ее мне. Потом прикрыла половину изображения ладонью.
— Могу я не показывать вам другую?
— Попробуйте, как это у вас получится.
На второй половине был запечатлен тот же мужчина, он стоял в плавках на берегу моря? худощавый, с тонкой талией, широкими плечами и волосатой грудью.
— Вот этот снимок мне понадобится, — решил я. — На нем хорошо видно лицо, потому что снято в солнечный день и нет темных пятен и теней.