Глава 3
Я позвонил в газету «Дейли трибюн» и спросил телефон справочной библиотеки. Как только я услышал в трубке голос Марлин Хайд, директора этого справочного морга, я сказал:
— Привет, красавица, это Дональд!
— Дональд! Где ты скрывался все это время?
— Был занят.
— Больше не хочу никогда тебя видеть.
— Все еще гоняюсь за убийцами, — попытался объяснить я.
— Ну что же, для тебя было бы лучше приехать сюда и провести некоторую исследовательскую работу.
— Это идея! — вскричал я. — А как насчет того, чтобы разложить материал так, чтобы мне осталось его только просмотреть?
— Я могу это сделать, но хорошо, если бы. ты мог не так спешить.
— Ты ускоряешь мой обмен веществ. Я постоянно голоден и всегда готов есть.
— Что же ты мне сразу этого не сказал? Я бы испекла пирог и принесла в офис.
— Договорились. А пока посмотри, что у вас есть на парня по фамилии Элберт Гейдж, который умер несколько лет назад и оставил после себя большое состояние, передав его в опекунский фонд для своего племянника по имени Эмос. Взгляни, может быть, в газетах того времени что-то обнаружишь.
— Как, ты сказал, его имя? Гейдж?
— Да, правильно.
— Я все приготовлю. Когда ты приедешь?
— Через пятнадцать минут.
— Я — вся ожидание.
— Не обманываешь?
— Нет! По крайней мере, не я, — быстро добавила она и повесила трубку, прежде чем я успел что-нибудь сказать.
Я тотчас сел в свою развалюшку и покатил к газете «Трибюн». Оставив машину на стоянке, поднялся в офис.
У Марлин Хайд были рыжие волосы и нежная кожа, какая бывает у рыжеволосых. У нее прекрасный вздернутый носик и фигура, вполне достойная избрания в мисс «чего-то». Несколько лет назад о ней много писали в газетах… Однажды, чтобы только ее позлить, я попросил в газете «Трибюн» файл на ее имя, и, прежде чем она узнала о том, что я ищу, у меня в руках были все вырезки за несколько лет; на фото Марлин резала сырный пирог в то время, когда она была мисс «Высокое напряжение» на конвенции электриков, или что-то в этом роде…
— Я удивлена, что ты еще помнишь сюда дорогу, — произнесла Марлин.
— Неужели это было так давно?
— Да, это было так давно, — сказала она, беря меня под руку и ведя к столу. — Что ты делал все это время и как твоя ужасная партнерша, вы все еще вместе?
— Она не столько ужасна, сколько производит ужасный шум, вот и все.
— Знаешь, Дональд, я ее презираю.
— Что?
— Она ужасно боится, что ты можешь жениться… Еще одно женское начало… это трудно объяснить. Берта, конечно, любит тебя, но по-своему.
— И по-своему же она меня ненавидит.
— Не уверена, что твоя Берта Кул вообще любит мужчин…
— Да нет, несколько лет назад она была замужем, но все распалось.
— Это ее история, — ответила Марлин. — Уверена, что она сама все испортила.
— О чем-нибудь другом не хочешь поговорить?
— Что можешь предложить ты?
— Как это получилось, что мы стали обсуждать чужое замужество?
— Начала я, — призналась Марлин.
— Я просто подумал, как это могло вообще получиться.
— С мужчинами всегда так, их надо подвести к теме, хотя у них на уме совсем другое.
— Например?
— Ну, кто кого ведет, Дональд?.. Давай перейдем к делу. Скажи, почему ты так спешишь, зачем тебе нужна информация о Гейдже?
— Я действительно спешу, и мне нужен его файл.
Она молча передала мне большой конверт, и я начал его просматривать.
В конверте лежали фотографии покойного дяди и молодого Эмоса тех лет, снятые, возможно, лет десять назад. В конверте также лежала копия одной из статей завещания, из которой явствовало, что завещатель, горячо любивший сына своего брата и не имевший, кроме него, других родственников, сомневался в способности племянника вести себя прилично и с достоинством в случае, если он внезапно наследует столь огромную сумму. Исходя из этого, покойный и завещал все деньги через опекунский фонд. Если к тридцати пяти годам Эмос Гейдж не будет признан виновным в совершении какого-либо серьезного преступления, деньги должны быть полностью переданы ему, а фонд ликвидирован.
Если же Названный Эмос Гейдж умрет, не достигнув этого возраста, или будет признан виновным в совершении тяжкого преступления, тогда и только тогда половина всей суммы должна пойти на нужды тех организаций, в которых у завещателя были свои интересы, а вторая половина денег достается наследникам, если таковые, помимо Эмоса Гейджа, отыщутся, или его детям.