Шпок. Мужик сразу обмяк, погружаясь в спасительное забытьё, а я «вернулся» в реальный мир, ломая голову, что же мне делать с моим незваным гостем.
Я достал трубку и, вызвав Инну обрадовался, услышав её голос.
— Где вы?
— Да вот, идём к стоянке. — Ответила она и поинтересовалась: — А как у тебя?
— Есть пленные, одна штука. — Доложил я, и с сожалением добавил. — Только не знаю, что с ним делать. Хоть бы он куда подевался, что ли.
— Да не бери ты в голову. — Посоветовала моя дорогая. — Просто прилепи «жучка» и отпусти. Куда-то ж нибудь он да пойдёт. Так что, со временем всё само собой выяснится.
В словах любимой был резон и, снова «войдя» в коридор, я последовал её совету. Пистолет, правда, оставил себе. А то поняли моду, понимаешь, разгуливать с оружием и, чуть что — палить куда ни попадя. Прямо не Москва начала двадцать первого века, а Чикаго двадцатых годов прошлого. Хотя, ещё лет восемь-десять назад и у нас творилось такое…
Глава 16
В Приют мы вернулись в самом благодушном настроении, так что вызов «на ковёр» к Виктору нисколько не обеспокоил. Генерал сидел в своём здешнем кабинете, чем-то напоминающем своего собрата у него в управлении и грозно хмурил брови.
— Ну, рассказывай! — Потребовал он, едва я уселся за стол.
— О чём? — Устало вздохнул я?
— Так-таки и не знаешь? — Деланно удивился он.
Ну, знать-то я, предположим, знал. И даже много чего. Но всё же хотелось бы как-то… Поконкретней, что ли. А то ляпну ещё чего нибудь лишнего. Не то, чтобы я страшился гнева своего учителя, но зачем по пустякам расстраивать хорошего человека?
— Допускаю, что разгром в супермаркете — не ваших рук дело. — Он рубанул рукой воздух. — Но вот устраивать среди бела дня наезды на конкурирующую фирму…
Ах, он об этом… Я облегчённо вздохнул, ибо безобразия учинённые Кени волновали меня гораздо больше.
— Да понимаете, Сэнсей. — Всем своим видом я изображал раскаяние. Гляжу, откуда ни возьмись, хмырь какой-то нарисовался… Ну, подхожу, значит, и вежливо так спрашиваю, — «А чем же это его заинтересовали наши скромные персоны»?
Я даже хотел было слезу пустить, но Виктор пресёк это дело на корню, хлопнув рукой по столу.
— Кончай хохмить! Нам ещё всяких проверок сейчас не хватало! — И, не давая возразить, резюмировал. — Значит так, оружие вернуть, и извиниться, причём лично.
Он что-то нацарапал на бумажке и, подтолкнул её ко мне, снял трубку.
— Олег Викторович? Привет! Сейчас к тебе один из моих орлов подъедет. Да, тот самый. С извинениями и вообще. — Выслушав ответную реплику, он продолжил. — Само собой, о чём речь. Конечно, это вышло случайно.
И в его голосе мне явственно почудилась немалая толика гордости оттого, что такие орлы как я, служат под ЕГО, а ни чьим-то ещё началом…
Зайдя в отдел внешней информации, я взял запись с моего жучка, дабы прослушать по дороге в логово конкурентов. Бросив диктофон в машину, выехал на дорогу и включил воспроизведение. Сначала, как и положено, была тишина, затем чертыханье и проклятия в мой адрес. Видимо, девочки из отдела не редактировали запись, и я снова вынужден был слушать какие-то невразумительные звуки, чьё-то покашливание и хлопанье дверьми. Ага, вот что-то интересное.
По-видимому, мой недавний противник не решился сразу доложить начальству о своём конфузе, и сначала решил проконсультироваться с кем-то из коллег. Я пропустил мимо ушей его версию событий, и опять последовавшие призывы чего нибудь тяжёлого на мою бедную голову. Но вот ответ собеседника был весьма интересен.
«Я бы не советовал вам с ними связываться. По крайней мере, по личной инициативе и уж тем более, стараясь отомстить». — Голос невидимого мне человека был довольно высоким и я, помимо воли представил себе эдакую «кабинетную крысу» в тщательно отутюженном костюме и непременно в очках. — «При всей внешней безалаберности, они бывают очень и очень суровы. И умеют забывать про такие вещи как жалость или человеколюбие. И ещё… один из них, Юрий, обладает каким-то сверхъестественным чутьём на предстоящую опасность». — Аналитик хренов, так его и растак. — «Вы будете смеяться, но мне иногда кажется, что это и есть пресловутое Шестое чувство. Знаете — кто-то умеет танцевать, и мы называем это чувством ритма. У кого-то от природы абсолютный музыкальный слух и, не прилагая никаких видимых усилий, из них получаются гениальнейшие музыканты. Некоторым же с детства подвластны рифмы, и из них вырастают поэты. Так вот, этот парень, с виду похожий на оболтуса — гениальный убийца».