Так что не раз и не два, а многократно открывали, а затем снова, на долгие века, забывали путь к берегам Америки.
— Но как, Семён Викторович? — Задала вопрос Ленка. Откуда возникла сама возможность существования Дромоса?
— Жизнь — Упрямая штука. И для такой, казалось бы примитивной цели, как сохранение самое себя она, как всегда ищет более лёгкий и быстрый путь.
Наш опыт говорит, что, хотя Природа иногда и делает зигзаги но, тем не менее, всегда старается «идти по прямой». А «серпантин» всё же не случаен. Это, если можно так выразиться, «метод проб и ошибок», помогающий отметать негодные и тупиковые варианты. Чтобы опять выйти на ровную дрогу и продолжить эволюцию. Так что, обвинить Природу в нерациональности и глупости невозможно. Скорее наоборот, нам следует восхищаться функциональностью созданных ею форм.
В этом отношении весьма любопытна теория профессора Мишеля Харта из университета в Тринити (США). Коллега Харт считает, что обстоятельства, при которых возможно зарождение жизни и ее развитие на других планетах, должны примерно совпадать с условиями на нашей Земле. В то же время, как считает Харт, возникновение необходимых благоприятных климатических условий на нашей планете — это тоже явление случайное и редчайшее.
«Мы — говорит Харт — получаем энергию от Солнца, расположенного от нас на расстоянии 92.956.000 миль. Если Земля изменит свою орбиту всего лишь на 5 % и приблизится к Солнцу, то она превратится в „жаркую“ Венеру с ее „парниковым эффектом“». При котором, как считает Харт, жизнь была бы невозможна. С другой стороны, если мы удалимся от Солнца хотя бы на 1 % теперешнего расстояния, то станем находиться от него на расстоянии 93.885.000 миль, и превратимся в «холодный» Марс. Жизнь на котором также невозможна. Другими словами, говорит доктор Харт мы счастливчики, ибо ходим «по острию ножа». Стоит Земле чуть-чуть изменить орбиту и наше благополучие окончится, а жизнь погибнет. Hе в силу ли этих колебаний орбиты, спрашивает Харт, наступали на Земле ледниковые эпохи?!
Hо и это еще не все. Даже при таком редчайшем попадании в «климатическое яблочко», в котором находится наша Земля, вероятность возникновения жизни на ней была ничтожно мала. По расчетам, шансы на возникновение нужного для образования жизни сочетания химических элементов даже при сверхблагоприятном климате, были не выше, чем соотношение 1 к 10Е37.
Это соотношение столь чудовищно мало, что его можно считать «исчезающе малой величиной», проще говоря, нулем. Как мы знаем, из нуля ничего кроме нуля выйти не может. Такой мизерный шанс не может быть реализован, а мы, тем не менее, назло незыблемым законам математики (если считать, что доктор Харт прав), существуем.
Одно это наталкивает на мысль о целесообразности такой замечательной штуки, как Дромос, не правда ли?
Как всегда, от чьих-то бесконечных рассуждений и размышлений я начал впадать в медитативно-психостеническое состояние. Именно так называла Инка малахольно-сонный вид, который я принимал в подобные моменты.
Эдак, до чего угодно додуматься можно. Может, и не параллельные это миры вовсе. А совсем даже разные, отстоящие друг от друга на тысячи парсеков. Ну а Дромос, являясь эдаким «проводником жизни» соединяет их в единое целое? Или же, совсем уж бредовая идейка, все миры — это наша Земля. Только в различные эпохи. Право, не знаю уж, можт ли такое быть на самом деле. Ведь, считается, что мы стремительно истощаем природные ресурсы, так что, после одной единственной цивилизации вряд ли что осталось бы потомкам.
Иногда залезая в Интернет я то и дело натыкался на сообщения подобные этому:
«Человечество потребляет на 20 процентов больше ресурсов, чем может воспроизвести наша планета. Как сообщается на сайте газеты Financial Times, подобный вывод содержится в докладе Всемирного фонда дикой природы (WWF).
Генеральный директор фонда Клод Мартин утверждает, что мы тратим природные ресурсы быстрее, чем они успевают возобновляються. По его мнению, единственной выход из этой ситуации — восстановить равновесие между потреблением ресурсов и скоростью их воспроизводства, для чего нужна воля правительств.
Согласно приведенным в докладе фонда данным, в период между 1970 и 2000 годами количество наземных и морских видов снизилось на 30 процентов, а пресноводные популяции сократились на 50 процентов. Эксперты считают, что это прямое следствие растущего спроса на продукты питания, промышленные материалы, энергию и воду.