Девушка глубоко вздохнула, и кулаки ее разжались сами собой.
– Как тебя зовут? – тихо спросил Гуль.
– Мехр, – едва слышно ответила девушка.
– А меня Гуль!
– Гуль?… Гуль!.. – Губы девушки задрожали. – Гуль и Мехр![1]
– Нет, Мехр и Гуль, – сказал Гуль, помогая ей подняться.
– Что ты делаешь и где живешь? – спросила Мехр.
– Я живу в соседней деревне, а занимаюсь тем, что приготовляю масиру.
– Масиру? Что такое масира?
– Масира – это такое вино. Совершенно такое же, как на твоих губах – густое, сладкое, ароматное, опьяняющее!
– Если ты еще раз обнимешь меня, я позову людей из деревни! – грозно сказала Мехр.
– А ведь я знаю, что людей сейчас в деревне нет, – засмеялся Гуль. – Все они ушли в море ставить сети!
– Почему ты делаешь вино, а не ловишь рыбу? – Мехр решила перевести разговор на другую тему.
– Каждому свое. Я делаю вино, рыбаки ловят рыбу, а на столе эти две вещи появляются вместе – рыба и вино… Гуль и Мехр…
– Смотри, я предупредила тебя, чтобы ты ко мне близко не подходил, – сказала Мехр. – Ты не знаешь, какая я опасная девушка!
– Почему же ты такая опасная? – спросил Гуль.
– Потому что из-за меня три раза пролилась кровь!
– Ну, значит – прольется и в четвертый!
– Люди говорят, что красивее меня нет девушки на всем белом свете! – сказала Мехр.
– В каждой деревне есть такая девушка, которая думает, что красивей ее не найти в целом мире. Однако свою возлюбленную я нашел не в красоте.
– Кто она? – спросила Мехр, гневно сверкнув глазами.
– Масира, – засмеялся Гуль.
– Твое ремесло плохое, брось его, – сказала Мехр.
– А чем же мне прикажешь заниматься?
– Лови рыбу!
Гуль обнял Мехр за талию.
– Что ты делаешь?! – гневно воскликнула Мехр, отталкивая его руку.
– Ловлю рыбу, – невозмутимо ответил Гуль.
– В хорошенькое дело я впуталась здесь с тобой, – засмеялась Мехр. – Если мой возлюбленный узнает об этом, он меня убьет!
– Так у тебя есть возлюбленный?
– А как же? Его зовут Абдул.
– А что, Абдул очень страшный человек?
– Да, во всей деревне нет юноши сильнее его, но… – Мехр запнулась, а потом добавила: – Но… но он только не такой красивый, как ты, – и вдруг, захватив полную пригоршню песка, бросила ее в Гуля.
– Я хочу с ним встретиться! – сказал Гуль, вытряхивая песок из волос.
– Он убьет тебя!
– Поэтому я и хочу!
– А после этого твой труп съедят рыбы в глубокой воде!
Гуль ничего не ответил. Зарыв ноги в песок, он набрал ракушек и принялся строить из них домик. Мехр поступила точно так же. Она, казалось, имела большой опыт в этом, и под ее тонкими и гибкими пальцами с поразительной быстротой вырастал настоящий дворец. Гуль загляделся на нее и позабыл о своем домике. Но когда дворец Мехр был достроен, Гуль принялся заканчивать свой. Однако из-под его толстых, грубых пальцев выходило какое-то странное, бесформенное строение, которое было больше похоже на пещеру, чем на дворец.
– Это, по-твоему, домик? – засмеялась Мехр и пнула ногой домик Гуля. Он рассыпался.
– А ты думаешь, твой очень хорош! – сказал Гуль, в свою очередь разрушая домик Мехр.
Мехр схватила Гуля за волосы и забросала его песком. Песок засыпал ему уши, нос, глаза, скрипел на зубах. Вырвав волосы из ее рук, Гуль прижал Мехр к своей груди.
Теперь вкус этих свежих влажных губ был несколько иным – песчинки, прилипшие к ним, придавали им еще больше нежности и очарования.
Вдруг со стороны моря послышалась песня. Мехр поспешно вырвалась и стала смотреть туда, откуда она доносилась. Вдали показалась лодка, идущая под парусом.
– Это Абдул! – сказала Мехр.
– Великолепно! – сказал Гуль, сжимая кулаки.
– Уходи! – сказала Мехр.
– Ни за что! – упрямо сказал Гуль.
– Уходи, умоляю тебя! Я не хочу больше кровопролития!
– Нет!
– Послушай, Гуль, – сказала Мехр, нежно гладя его по щеке. – Знай, что до сего времени Мехр не принадлежала никому. А с сегодняшнего дня я принадлежу только тебе!
– Правда? – спросил Гуль, долго и пристально глядя на Мехр.
– Правда, – сказала Мехр. – А теперь уходи!
– Когда мы снова увидимся? – спросил Гуль, поднимаясь с песка.
– Завтра. Знаешь рощу кокосовых пальм за кладбищем? Жди меня там, когда месяц поднимется и будет стоять над вершинами пальм. Я обязательно приду.
Гуль неохотно пошел прочь. По мере того как лодка приближалась, он удалялся. Когда лодка причалила к берегу, он, превратившись в едва заметную точку, уже скрылся за горизонтом. Мехр облегченно вздохнула. Кто-то подходил к ней сзади, шагая по мелкой прибрежной воде. Мехр сидела, не оборачиваясь. Шаги затихли, подошедший остановился у нее за спиной. Мехр резко повернулась и встретилась взглядом с Абдулом. Абдул был одет только в короткое дхоти, и его крепкое, мускулистое, смуглое тело сверкало в лучах солнца, словно лакированное. Грудь его тяжело вздымалась, ноздри вздрагивали, а глаза сияли мрачным светом.
– Кто здесь был? – спросил он, глядя на разрушенные домики.
– Один незнакомец! – ответила Мехр заносчиво.
Абдул схватил Мехр за руку. Мехр вырвала руку и, повернувшись, пошла по направлению к деревне. Несколько минут Абдул мрачно смотрел ей вслед, потом улыбнулся и последовал за ней.
Весь мир испытывает чувство радости, увидав месяц, сияющий над вершинами кокосовых пальм, но каждый возлюбленный знает по опыту, как бесконечно долго он туда поднимается. Он очень быстро достигает вершин деревьев Джамана. Для того чтобы достичь вершин манговых деревьев или деревьев Джамана, ему не требуется много времени. Но когда он, поднявшись, засияет над вершинами пальм, с уверенностью можно сказать, что половина ночи прошла. Люди засыпают в своих постелях, в домах гаснут огни, смолкают песни рыбаков. На землю опускаются тишина и лунный свет, напоенные благоуханием жасмина и тихим плеском морских волн. И в этом мире, пропитанном ароматом жасмина и лунным светом, засыпает вся вселенная под нежный плеск морских волн. Засыпает и сверкающий песок на берегу. А потом, вдруг проснувшись, среди ночи, когда месяц достигает вершин кокосовых пальм, он слышит чьи-то легкие, крадущиеся шаги, видит, как чья-то трепещущая грудь прижимается к другой взволнованной груди, как чьи-то губы сливаются в одном страстном поцелуе, как чьи-то черные, как ночь, волосы, подобно трепетным теням, скользят по лицам влюбленных. Слышит, как чей-то нежный голос шепчет: «Гуль!», а другой отвечает: «Мехр!» А потом оба замолкают, забыв обо всем на свете, ничего не видя и не слыша. И стук сердец двух земных существ, их порывистое, трепетное дыхание растворяются в тишине лунного света, словно дым благословенной любви. И эта тишина, и этот лунный свет, и этот плеск волн – все это, став песней, летит в подводные дворцы, а перламутровые раковины, раскрыв, словно руки, свои створки, готовятся принять в объятия возлюбленных – жемчужин. А улитки, выглядывая из своих домиков, плавно покачиваются на морских водорослях, нежась в лучах вечного, немеркнущего света, который, вспыхивая и мерцая голубыми и зелеными искрами, проникает в подводный мир земли.