Полчаса проходит, час — не клюет. Меняем наживку. Все равно не клюет!
Мы-то с Тази народ привычный, и не в таких переделках бывали, но нам перед Фанилем неудобно. Даже какое-то чувство виноватости появилось.
— Ничего! бодро говорит Тази.— Бывает и так что рыба начинает только через три часа клевать!
— И даже через четыре! — вторю я ему.
Фаниль смеется,
— А так не бывает, чтобы она через три дня взялась клевать?
Тази с самым серьезным видом подтверждаем;
— И так бывает! Молчим.
— Эх, был бы у нас конопляный жмых! — вслух мечтает Тази.— Или масло, на худой конец.
— И что тогда?
— Если добавить в кормушку одну горсть конопляного жмыха или три-четыре капли масла,— рыба почует за километр запах конопли и сейчас же приплывет к кормушке. Со всех, как говорится, ног будет нестись. Спящая рыба — и та просыпается от этого запаха!
— А если без преувеличений, Тази-абый?
— Никаких преувеличений! У меня был такой случай. Рыбачил я с одним своим гостем, приехавшим ко мне издалека. Я сидел вот так на одном конце лодки, гость — вон там! — на другом. Я ни одной рыбешки не поймал, а гость вытащил четырнадцать килограммов! И еще смеется надо мной, просто издевается! «Какой ты, говорит, рыболов! Тебе не рыбу ловить, а консервные банки в магазине».
Я говорю, что это случайность, в один год, мол, жиреет дергач, а в другой — перепелка. Может случиться так, что ты завтра окажешься в моем положении, а я в твоем. Давай, отвечает, проверим. Поехали на следующий день ловить. Повторяется вчерашняя история. У меня — ни синьпороху, а он таскает да таскает рыбку за рыбкой. Поменялись местами. В первые минуты я трех плотвичек вытащил, а потом — как обрезало, так я и остался при этих трех рыбках. А он еще двенадцать кило выудил!
Неделю у меня прожил. Всю неделю вышучивал меня, смеялся и дразнил по-всякому. И только перед посадкой в самолет, прощаясь, открыл мне свой секрет: конопляное масло! Он его с собой носит в маленьком флакончике. Три капли в кормушку — и все! Если нет масла или конопляного жмыха, он даже и не выходит на рыбалку. Ну конечно, я его стал ругать: жмот ты жмот, не мог поделиться с приятелем-рыболовом! Он смеется: «Дело не в жадности. Во-первых, это мой производственный секрет, а во-вторых, у меня у самого осталось этого волшебного масла капель десять, не больше. На вторую рыбалку я почти весь свой запас истратил».
Надо было мне позвать его на третью,— подумал я,— он бы наравне со мной получил тогда вместо рыбки кукиш с конопляным маслом.
Фаниль внимательно слушал Тази, не прерывая вопросами и замечаниями. Видно было, что его сильно заинтересовало услышанное.
— Скажите, Тази-абый, а разве так трудно у нас достать это самое конопляное масло? Тем более, что речь идет о каплях, а не о литрах.
— Попробуй достань. Я уже два года достаю!
— Во всем Татарстане нет конопляного масла?!
— Нет! А когда-то целые районы сеяли коноплю,
— Неправильно, что коноплю перестали выращивать! — сказал Фаниль.— Она нужна не только рыболовам. Это вопрос государственный, общеэкономический. Надо будет им заняться. И я им займусь. Спасибо, Тази-абый, за вашу информацию.
Фаниль-то займется проблемой конопли, я знаю, но Тази несколько перегнул палку насчет применения конопляного масла при рыбной ловле. В такие мертвые в смысле клева дни, как сегодняшний, никакое волшебное масло не поможет рыболову! Но хорошо, что он подсказал Фанилю эту полезную тему для горячей статьи в газете. Конопля действительно играла когда-то видную роль в сельском хозяйстве Татарстана, а сейчас эта культура почему-то не в почете.
Фаниль-журналист в то воскресенье выудил тему для статьи, но как рыболов он, пожалуй, окончательно погиб. Когда не клюет, человек не рожденный для рыболовства, киснет и томится. Свет ему не мил. Рыбу он ненавидит, а завзятых рыболовов, вроде нас, презирает.
А мы с Тази даже в эти томительные часы чувствуем себя счастливыми! Легко и приятно на сердце, когда глядишь на спокойную гладь великой реки. Пусть не клюет рыба! Зато какой отдых для души и тела — сидеть вот так, чуть покачиваясь, в своей лодочке, отраженной в дивном зеркале реки. Начинаешь размышлять обо всем понемногу. И, конечно, первой в голову приходит мысль о рыбе. Куда она делась? Словно какая-то загадочная сила взяла и уничтожила ее всю, без остатка!
Но ведь рыба есть!.. Никуда она не ушла из Волги. Великое множество рыбы есть. Есть рыбы маленькие, есть и такие большие, что один человек и не поднимет хвостатую громадину. Если бы мы, рыболовы, не знали, что рыба есть, даже у нас не хватило бы терпения сидеть с удочками и ждать клева часами!
Но вот почему она сегодня не клюет? Знаю почему! Видимо, не так уж хороша для нее погода, как нам сначала показалось. Меняется погода, вот в чем секрет. Мы этой перемены еще не чувствуем, а глупая рыба уже ощутила. Как ощутила? Почему в такие дни отказывается принимать приготовленную для нее пищу? Не знаю! Пусть ихтиологи ответят на эти вопросы, а я всего лишь рыболов-любитель. Мое дело — обманываться. В этом наше прекрасное преимущество перед учеными — рыба может нас обмануть, как малых ребят. Так же, как мы ее обманываем.
Фаниль всего этого не понимает по молодости лет. Он не обманывается. Он сидит с удочкой потому, что мы сидим. Скажите ему в самый разгар клева: «Поехали домой!» — подчинится беспрекословно. У него есть свой крючок. Он закинул его в реку жизни. И на этот крючок он ловит свою рыбу. В тот раз он поймал историю про Ваню и Машу, сегодня подцепил проблему конопли в Татарстане.
И все же, когда наладится погода, мы снова возьмем его с собой на рыбалку. Надо, чтобы он хоть раз поймал настоящую хорошую рыбу. Если поймает, бес рыболовства уже не выпустит его душу из своих цепких когтей.
СОРВАВШИЙСЯ С ПРИВЯЗИ КАРАБАЙ
Глупая рыба и на этот раз оказалась на высоте: ее прогноз был точным, погода испортилась почти на неделю.
Конечно, дождь тоже нужен. Даже наши городские супермодницы, имеющие самое смутное представление о сельском хозяйстве, и те радуются, когда жарким летом пройдут долгожданные ливни.
— Это очень важно для урожая. Теперь хлеба нальются как следует,— говорят они, думая, что вода действительно до горлышка наполнит каждый пшеничный колосок-кувшинчик.
Но как бы там ни было, а душа у каждого томится и ждет, когда же наконец вернутся ясные дни. В первый же такой день поедем на Волгу! И обязательно возьмем с собой Фаниля.
Ненастье еще не кончилось, как на даче у нашего соседа Махмута появился его сын Азат, наш лучший рыболов. Мы с Тази встретили его как родного сына. О радости Махмута и говорить нечего! Решено было ехать на рыбалку вместе, как только установится погода. Фаниль был включен в нашу команду,
— А пока я один съезжу, проведу разведку! — сказал Азат.— Кстати и мотор испытаю!
Я удивился.
— Зачем мой мотор испытывать? Работает, как часы!
— Я про свой говорю. У меня — новый мотор. И не какой-нибудь, а «Вихрь»!
Ну, если новый «Вихрь», тогда другое дело! Я очень обрадовался. Больше даже, чем если бы сам купил «Вихрь» или если бы получил его в подарок. Свой надо самому на плечах таскать (это тебе не двадцать килограммов, а все сорок!). А тут — соседский!
— Ну, теперь держись! Теперь можно будет и Жора за кормой оставить.
Азат выехал на Волгу еще утром. Выехал и пропал! Настал вечер, все небо затянулось тучами, быстро сгустились сумерки. Азата не было! Поужинали и легли спать. Нет Азата! Я всю ночь сквозь сон слушал — не раздастся ли стук его мотора. Нет, ничего не было слышно!
Рано утром я вышел из дома. Лодки соседа на привязи не было. Заглянул к Тази — все спят. Я не на шутку встревожился. Уж не случилось ли что с Азатом? Мало ли что может произойти с человеком на реке бурной ночью.
В позапрошлом году один рыболов пытался во время грозы запустить мотор — в него ударила молния. Однажды я сам чуть было не утонул, столкнувшись с баржой рано утром в тумане! А другой раз далеко от берега я посадил лодку на какой-то дурацкий пень. Два часа мучился, пока освободился!