Вероятно, он сейчас пытается обмануть самого себя. Ни одна другая женщина никогда настолько не владела его мыслями. С первой встречи она сделалась его частью. Между ними будто негласный сговор.
«Я не хочу ее потерять».
Он ужаснулся, когда она вернулась к столу.
— Isse kala? С тобой все в порядке?
Под ее глазами — темные круги, которых он не замечал прежде. Но когда она улыбнулась, Никос не сумел обнаружить в ней ничего необычного.
— Видимо, я немножко перегрелась на солнце. Голова покруживает.
На самом деле ее очень даже сильно вырвало. Но интуитивно она боялась сказать ему об этом. Она грустно посмотрела на свою тарелку, где осталось меньше половины курицы. Она улыбнулась и пододвинула тарелку к нему:
— Пожалуйста. Доешь. Я больше не хочу.
— А у меня еще долго не пройдет аппетит, — ответил он, выразительно глядя на нее.
Он взял одну из ее рыжих прядей и намотал на свой палец. И как за веревочку потянул к себе. До тех пор, пока ее невероятно соблазнительный рот не оказался на уровне его губ.
— Я так тебя хочу. Ну давай, пойдем. Мы еще никогда не любили друг друга в настоящей комнате, koukla mou.
Виола дала себе слово, что переспит с ним еще раз только в том случае, если он тоже заговорит о любви. Неужели он всего лишь ею пользовался? Но хватило одного взгляда в его бездонные глаза под черными ресницами, как ее сопротивление рухнуло. Она вытащила портмоне, чтобы заплатить, но оказалось, что Никос уже успел это сделать.
— В конце концов, я тоже ел, — изобразив обиду, заявил он.
Они переглянулись и засмеялись.
— Пойдем, — сказала Виола.
Ощущение счастья разлилось у него внутри, когда он взял ее за руку. Как он только мог всерьез рассчитывать расстаться с ней, не попрощавшись? И на сто процентов твердо он знал одно: пока она здесь, он будет наслаждаться ею и возьмет все, до последней капли. Когда-нибудь ее отпуск на Корфу закончится, вот тогда-то и наступит пора прощания. Но ни минутой раньше.
— Я думал, что оставлял свет перед входной дверью. — Димитриос перегнулся над рулем и прищурился, чтобы разглядеть получше.
Дом был в полной темноте.
Бригитте показалось, будто ее сердце кто-то вдруг схватил холодной рукой.
— Я уверена, что ты оставил свет. Как всегда.
— Может, выключила Виола?
— Она теперь живет в отеле.
— А если она передумала и вернулась домой?
Оба молчали, пока въездная дорожка не привела их к дому. И одновременно заметили осколки стекол перед входом.
Бригитта схватила мужа за руку:
— Я боюсь, Димитриос.
— Оставайся в машине. Я схожу в дом и посмотрю, не забрался ли к нам кто. — Он решительно распахнул дверцу и занес ногу, но Бригитта не отпускала.
— Либо ты останешься со мной, либо мы пойдем вдвоем.
— Тогда идем вдвоем.
Как они и опасались, дверь была лишь притворена. Димитриос осторожно ее толкнул; она открылась вовнутрь. Другой рукой он нажал кнопку выключателя сразу за дверью.
Потеряв дар речи, оба в ужасе замерли. В доме был полный разгром.
Красивый, как древнегреческий бог, Никос стоял под душем. Пленительный, загорелый и мускулистый. Виола зачарованно следила за капельками воды, жемчужинами бегущими по его телу.
— Виола! — Он не слышал, как она открыла дверь душевой кабины.
— Я мешаю? — поинтересовалась она.
Распахнула свой халатик и с вызовом уронила его на пол. Под ним на ней ничего не было.
Он не первый раз видел ее без одежды, но его обдало жаром до кончиков пальцев ног. Как загипнотизированный он рассматривал ее белые, мягко вылепленные плечи, по которым струилась рыжая роскошь волос. Ее выразительные груди. Округлые бедра. Роскошные ноги.
Ее тихий смех вырвал его из грез.
— Я люблю, когда ты так на меня смотришь.
— Бесстыдно и эротично?
— Влюбленно, — лукаво уточнила она.
На мгновение он растерялся. Но потом ему стало все равно. Было совсем невозможно дольше владеть собой. Он сгреб Виолу и затащил к себе под душ. Порывисто прижал ее к стеклянной стенке душевой кабины. Его плоть от возбуждения сделалась твердой, стоило ему лишь ощутить ее кожу. Горячий пар окутывал Виолу, словно небесный туман. Как в первый раз, его сердце разрывалось от радости, когда его рука скользнула по ее мокрой груди. Он наклонил голову. Его язык закружился вокруг ее сосков. Потом он сомкнул губы и жадно втянул сосок в рот. От страсти она застонала.
Никос закрыл глаза и рукой пошел между ее бедер. Ее прерывистое дыхание участилось. И через секунды волна желания унесла обоих, лишив возможности ясно мыслить.