Арнльоутур был разочарован. Он настаивал, чтобы я осмотрел еще двор и хлев — мол, постройка солидная. Но я не уступил, сославшись на то, что меня мало интересуют подсобные помещения.
Арнльоутур вдруг сообразил, что к чему.
— Ты ведь, наверно, не станешь заниматься хозяйством? Будешь приезжать сюда только летом?
— Да, скорей всего так. Если вообще из этой затеи что-нибудь получится.
— Для отдыха лучше места не сыщешь, — заговорил он. — Тут, под холмом, уютно, ветра нет, солнышко. Продукты всегда свежие. В рукаве ручья полно форели, птица всякая к концу лета прямо на телеграфные провода садится. Если хочешь, я могу присматривать за домом. Здесь хорошо, что и говорить.
Я поблагодарил его, извинился за доставленные хлопоты и хотел распрощаться. Но он сказал, что хочет еще со мной потолковать.
— До машины мне с тобой по пути.
Шагая бок о бок, мы миновали луг и пошли к насыпи, по которой проходила дорога. По другую сторону насыпи было болото, и я подумал, что летом там должен гнездиться веретенник. Один старый знаток природы рассказывал мне о повадках и мудрости этих птиц.
Арнльоутур был поглощен продажей хутора и говорил только о нем. Но я перебил его.
— В том болоте гнездится веретенник? — спросил я.
— Что? Веретенник? — Он удивился. — Да, залетает, проклятая птица, хуже травника. Видал, как у него на лету болтаются лапы? Чего о нем толковать. Главное — хутор, приятель, его надо покупать вместе с веретенником и всем прочим в придачу. А коли веретенники будут донимать, я их мигом перестреляю.
— Этого не требуется, — ответил я.
— Ну и ладно, — сказал он. — Дальше я не пойду. Советую тебе не откладывая потолковать с вдовой.
— Да я еще не решил, нужен ли мне этот хутор, — уклончиво ответил я.
— Как так не нужен! — Он фыркнул. — Смотри, пожалеешь. Я считаю, что ты покупаешь хутор на хороших условиях и думать нечего. Тебе его будто на блюдечке поднесли.
— Это уж само собой.
— А-а, понимаю, поторговаться хочешь, да? Я тут нарассказал тебе всякой всячины, которую не худо знать, вот и пользуйся этим. Скажи Гвюдридур, чтобы она цену не заламывала, товар-то с дурной славой. Только поосторожней там, как-нибудь полегче. Ей ведь некуда деваться с этим хутором, пусть радуется тому, что дают.
— А разве она не нуждается?
— Как не нуждается, нуждается, конечно. Потому и продает. Ведь вон как постарела через все эти дела, о которых я тебе говорил. Но цена на землю вроде растет, ты бы узнал получше.
На вершине холма показался молоковоз, он стремительно приближался с востока. Арнльоутур энергично замахал руками, чтобы шофер подъехал к нам. Потом снова обернулся ко мне. Больше ему нечего было мне посоветовать, и он, довольный, пожелал мне удачи.
— Я тут буду присматривать за твоей собственностью, — сказал он на прощанье. — Она будет под моим надзором, все, что там есть. А возьму я с тебя по-божески, сговоримся.
Я поблагодарил его за услугу. Мы распрощались.
Я поставил ногу на подножку и уже собирался сесть в кабину, как вдруг он положил руку мне на плечо.
— Думаю, мне лучше поехать с тобой, вдруг старуха упрется и начнет ловчить с купчей, — шепнул он мне на ухо, словно не хотел, чтобы шофер узнал о наших делах. — Ты не думай, я вовсе не собираюсь вами командовать. Ничего подобного. Просто мне хочется, чтобы эта сделка состоялась. Ты меня знаешь.
Йоуханнес Хельги
Рыбаки уходят в море…
У причала маленького рыбачьего поселка готовится к отплытию шхуна «Бриндис». На пирсе стоит паренек лет шестнадцати с новеньким матросским мешком в руке. Он приподнялся на цыпочки и не сводит глаз с красного домика на краю мыса. Нет, конечно, нет! Его матери, Криструн из Хёвда, в окне не видно, нечего опасаться, что она даст волю своим чувствам. Это уж слишком — желать, чтобы она стояла там и махала ему рукой на прощанье, когда он впервые уходит в море. Лицо матери, холодное, окаменевшее лицо, опять на мгновение встает перед глазами мальчика. Нет, здесь торчать бесполезно. Мальчик быстро взваливает мешок на плечо и прыгает на борт.
— Закидываем здесь!
Они прибыли на место лова, и коричневый невод — несколько тонн мелкоячеистой сети, груза, пробок и поплавков — скользит за корму, и вот уже зеленая цепь поплавков тянется, насколько хватает глаз. Время от времени вдалеке на гребне волны мелькает красный концевой бакан, а еще дальше, на горизонте, виднеются остальные пять шхун из поселка Хёвдаторпи.