Мы побежали с Тамерланом вверх по косогору и выскочили прямо на околицу Митяева. Однако далеко ж мы ушли… Зато здесь легче было найти помощь. Вскоре я уже позвонил в милицию. Потом я ждал у тех, от кого позвонил. Спасибо им, чаем напоили. Милиция приехала чуть раньше медицинской машины, то есть через час. Впрочем, я думаю, в данном случае это делу не навредило. Потом я отвел милицию к трупу, давал показания, хотя что я мог, собственно, «дать». Рассказал, что гулял по берегу, ловил рыбу, а пес нашел покойника. Пока менты толклись вокруг тела, подле стала собираться толпа митяевцев. Их пытались прогнать, — дудки, никуда они не ушли. Кстати, по-моему, для следствия от них было пользы гораздо больше, чем от меня. Именно они опознали в покойнике дачника, проживавшего в одном из новых митяевских коттеджей на краю села, они же рассказали, что два дня назад у покойного были гости, приехавшие на «саабах», «вольво» и «мерседесах», к утру гости разъехались, а хозяина с тех пор больше никто не видел. В конце концов милиционеры окончили свою суету, еще раз уточнили мой адрес и уехали, оставив меня на растерзание собравшейся толпе местных зевак. Покойника увезла медслужба, ясное дело — не в больницу…
Я еще долго удовлетворял любопытство митяевцев, но уже направлялся к автобусной остановке, как вдруг увидел Светку. Она шла к реке по противоположной стороне улицы в сопровождении своей таксы. Задумчиво смотрела под ноги и меня, видимо, не замечала. Я подождал, пока она скрылась за поворотом, наскоро отвязался от последнего, особенно любопытного митяевца, сославшись, что забыл на реке донку, и побежал догонять Светку. Вскоре я ее нагнал.
Она обрадовалась встрече, и это меня порадовало, а Тамерлан быстро нашел общий язык с таксой. Они азартно гоняли по прибрежной траве, правда, Ксюша периодически, после очередного наскока буля, катилась по траве светло-коричневой колбасой, но обид не было. В прошлый раз, когда мы гуляли здесь на речке, больше всего говорил я, можно сказать, соловьем разливался, теперь настала очередь Светки. Она болтала без умолку в течение минут пятнадцати, даже и не спросив, откуда я взялся. В конце концов, рассказав массу всякой чепухи и пожаловавшись на жизнь, она сообщила, что все эти дни скучала и провела их в одиночестве, поэтому очень даже рада встретить меня здесь. Тут только она обратила внимание на мой фонарь:
— Надо же, как расползся, а тогда еще ничего не было, я и не подумала, что так будет.
Я, конечно" промолчал про то, что этот фонарь свежий и мне его поставил Лыка. Также я умолчал о покойнике, не хотелось портить вечер.
Потом я учил Светку ловить рыбу, и объединенными усилиями мы выудили двух окуньков и одну плотвичку. Покуда она терпеливо наблюдала за поплавком, я украдкой изучал ее. Ничего уж такого особенного в этой девчонке не было. Аккуратный, чуть вздернутый носик, темно-русые прямые волосы, собранные сзади в хвост, а спереди не очень-то густой челкой прикрывающие лоб. Серые круглые глаза, внимательно смотрящие исподлобья. Невысокая, стройная, с аккуратными ножками. В общем, похожих немало. Только какая-то удивительная естественность и порой неожиданная серьезность отличали ее от других. Собственно говоря, я не знал, почему она мне так понравилась, но влюблялся я все больше и больше.
Пока мы так гуляли и сидели, закинув удочки, прошло часа два. Светка взглянула на свои наручные часики и погрустнела.
— Мама сказала не задерживаться и приходить к двум обедать, а я и так уже на полчаса опоздала.
Я вздохнул и вызвался ее проводить, как в тот раз. Светка вдруг оживилась:
— О, я придумала, ты пойдешь со мной и будешь у нас обедать.
Я, честно говоря, смутился. Было, конечно, еще не поздно, где-то начало третьего, и дома у меня не волнуются. Но неудобно как-то. Да и Тамерлан — тоже не подарок.
Однако Светка стояла на своем, мол, если она придет одна, то ей попадет, а если буду я, то ее мама не сможет при мне ругаться, сядем обедать — начнет угощать и про все забудет.
Я подумал, что, может, Светка и права, а так как мне вовсе не хотелось с ней расставаться, я согласился. Минут через тридцать мы оказались перед уже знакомой мне дачей. Светка насильно пропихнула меня в калитку, перед которой я замешкался. Мне ничего не оставалось, как тащить за собой на поводке упиравшегося Тамерлана, которому потребовалось оросить заборный столб со стороны улицы. И мы направились к дому.
Тут я впервые увидел Светкину маму. Темноволосая, почти брюнетка, зеленоглазая, чуть повыше меня, она была действительно красива и удивительно молода. Я скорее посчитал бы ее старшей сестрой, а не матерью, если бы Светка уже не поведала мне, что она одна у родителей.
— Слава Богу, — облегченным и одновременно грозным тоном начала было сестрамама, — я уже не… ох, да к нам гости, — закончила она немного удивленно-озабоченно.
— Ма, это Саша. Мы с ним давно уже познакомились, у них в Узорове дача.
Тут я вспомнил про свой фонарь, и мне стало совсем плохо. Как я забыл?!. А ведь говорила мне мама, что первое впечатление очень важно.
— Ма, — продолжала Светка, — он у нас пообедает?
— А это кто? — вместо ответа спросила мама, указывая головой на бультерьера.
— Это Тамерлан, — ответил уже я. И опомнился: — Здравствуйте.
— Здравствуй, Саша, а твой… ваш Тамерлан не кусается? — Светкина мама еще не просекла, как ко мне обращаться — на "ты" или на "вы", а я совсем смутился и даже малость покраснел.
— Не, он с чужими добрый.
Мама заулыбалась и стала еще красивее.
— С чужими добрый, а со своими?
— Когда как, когда с ним строго, то нормальный, а чуть поблажку дашь — все, хуже волка. Мы с ним долго выясняли, кто главнее, я об него табуретку сломал.
— Бить собаку, — удивилась Светкина мама, — разве так можно?
— Так это ж бультерьер, — возразил я и показал шрам у большого пальца, — с ним только так и можно, впрочем, они тоже разные бывают, бывают и покладистые…
— Солидный песик, а это не он тебе поставил. — Она имела в виду мой фингал.
Ну это уж было совсем нечестно, я покраснел окончательно, но разозлился и мне стало даже легче.
— Нет, это я с велосипеда упал, — ответил я с вызовом.
— А-а-а, — насмешливо протянула мама Светки, — понятно. Ну, идемте обедать. А что это чудище ест? — спросила она опять, кивнув головой на Тамерлана.
— Да не надо ему, до дома потерпит.
— Вот еще, мы будем есть, а он будет сидеть голодный, что-нибудь придумаем.
Светку действительно не ругали, а ее мама за столом сменила насмешливый тон на заботливый. И вообще оказалась очень приятной женщиной, расспрашивала, шутила, но не надоедала и чай ушла пить в другую комнату, оставив нас вдвоем.
Мы просидели за чаем до сумерек, смотрели телевизор, болтали, ее мама угощала нас конфетами. Только когда началась программа "Время", я вдруг действительно вспомнил о времени и о своих родителях. Положение осложнялось тем, что последний автобус из Митяева на Узорово давно уже прошел. Мне стало стыдно, опять мои волнуются. Я встал и стал прощаться.
— Саша, подожди, — вмешалась Светкина мама, — Узорово далеко, мало ли что. Сейчас наш папа приедет, я попрошу его отвезти вас с Тамерланом на машине.
Этого еще не хватало! Я еле отбился от опеки; только когда я привел в довод личность Тамерлана, которая пугает любого обывателя, Светкина мама оставила меня в покое.
Светка проводила меня до калитки. Я хотел было уйти, но понимал, что так не полагается, надо было что-то сказать, что-то сделать. Мысли были разные, но все как из книжки или кино… Светка стояла у столба калитки, прислонившись и обняв его одной рукой. Я вдруг качнулся к ней и поцеловал в щеку, она ничего не сказала и не двинулась с места, только посмотрела на меня из-под челки мягких темных волос.
— Приходи завтра на реку в это же время, часов в двенадцать, — сказал я.
Она ничего не ответила, но кивнула и затворила за мной калитку…
Домой я добрался без приключений, хотя и не скоро. На мое удивление, мама вовсе не ругалась, а сразу усадила меня ужинать, отца дома не было. Ужин был как обед, ведь мама не знала, что я уже обедал у Светки, Я все не мог взять в толк, в чем дело, мама меня не только не ругала, она со мной разговаривала, это после всего-то. Положение прояснилось очень скоро.