<p>
Нарушителей порядка казнили немедленно. Впрочем, довольно скоро они закончились, и заплечных дел мастер целыми днями бездельничал, с надеждой разглядывая прохожих.</p>
<p>
Годы летели быстро. Анри нравилась новая жизнь. Он был полноправным хозяином ущелья, всех местных женщин и мужчин. Женщины были, правда, так себе. Тупые, потухшие, кособокие. Для утех ему привозили красавиц с побережья. Они охотно продавали своё достояние, полученное при рождении, — красоту и молодость. Их гибкие тела пахли морем, влажные глаза обещали, смех манил, а бёдра вели в тесные райские врата. Наверное, если бы бог дал им ума, могли бы обобрать до нитки каждого мужчину. Но Господь милостив.</p>
<p>
Примерно раз в полгода барон осуществлял дисциплинарно-профилактическое мероприятие. Крепко напивался и выезжал в город с дружиной, убивая всех, кто попадался по пути. Жители относились с пониманием и в урочный день тихими мышами сидели по домам.</p>
<p>
Слава Анри росла. Правители соседских гор наперебой приглашали отдохнуть на пирушках, рыцарских турнирах и оргиях. Не каждый мог бы выжить после такого отдыха. Но барон только крепчал. Алкоголь, кутежи, девицы да драки — вредно, но в радость.</p>
<p>
На фоне несокрушимого вождя друзья заметно сдавали. Старость — процесс медленный, однако неизбежный. Она выедает человека изнутри и снаружи, а воспеваемые в балладах воинские раны лишь приближают немощную смерть. Филипп оглох на одно ухо. Жером хромал, тяжело переступая распухшими ногами с выступающими узлами вен. И даже могучий Морис всё чаще хватался за спину, месяцами отлёживался в своей комнате.</p>
<p>
Сам же Анри чувствовал себя на удивление молодым и сильным, как много лет назад. Он отрастил бороду, кутаясь в неё от холодных ветров, и неутомимо скакал на коне по жизни от одного года к другому.</p>
<p>
Несколько раз снился демон Асмодей, иногда с ним рядом была загадочная Белая дама.</p>
<p>
Что-то внутри разума барона неуклонно менялось. Однажды он позвал Жерома.</p>
<p>
— Научи меня счёту.</p>
<p>
Жером тяжело уселся на стул, привычно потирая колено:</p>
<p>
— Зачем тебе становиться школяром?</p>
<p>
— Знаешь, подумал, если купцам выгодно давать нам подать, то сколько мы могли бы заработать, торгуя сами?</p>
<p>
Математика увлекла Анри. Перед ним открылся новый мир возможностей. Он финансировал покупку нескольких барж и создал транспортную компанию по перевозке товаров. Скоро торговый путь с севера на юг через Севены был у него в руках. Деньги текли ручьями и струйками, объединялись в бурный поток, такой же, как неукротимая река Тарн.</p>
<p>
Захолустное ущелье преобразилось. Неумолкаемый звук молотка означал новое строительство. Появлялись улицы, покрытые брусчаткой, а не грязью. Жители радовались. Дети смеялись. Сады произрастали плодами. Хотите — верьте, хотите — нет, но, говорят, видели, как добродушно улыбался Жак Олид, местный гробовщик.</p>
<p>
Барон откусил очередной кусок своей жизни, прожевал, проглотил. И принялся за новый.</p>
<p>
От произошедших перемен он ощущал удовлетворение, как Бог в шестой день творения. И всё, что было создано, устроено и наполнено, было хорошо весьма.</p>
<p>
Однако, когда есть всё, понимаешь, как это мало. Материальные блага навевают смертную скуку. Тот факт, что скука тоже смертна, радует, но недолго. Тогда неведомо откуда является тяга к знаниям.</p>
<p>
Барон решил обучиться грамоте. Подтолкнуло его к этому решению таинственное явление, периодически вторгающееся в его жизнь. Примерно раз в год в его мозгу случалось затмение. Мир пропадал, на его месте оказывалась кипящая каша из странных светящихся созданий.</p>
<p>
Узнав математику, он решил, что некоторые существа похожи на цифры. Возможно, переплетение их тел и ножек образовывали не похабный акт, а некий символ. А вдруг это буквы, сложенные в слова и фразы? Что, если перед ним послание от Пресвятой Богородицы или даже от самого Господа Иисуса Христа? А он, как назло, неграмотный.</p>
<p>
Жерому пришлось вновь стать учителем. К разочарованию Анри, французские буквы мало походили на виденные им диковинные знаки.</p>
<p>
— А бывают другие письмена? — спросил он.</p>
<p>
— Есть еще много языков. Мавры и иудеи пишут не по-нашему. Есть еще латынь. Но я этих премудростей не знаю, — признался Жером.</p>
<p>
— А кто знает?</p>
<p>
— В монастырях есть учёные.</p>
<p>
Вопрос повис нерешённым.</p>
<p>
Время шло. Подростки становились мужчинами, бывшие девочки рожали новых людей. Мир вокруг упрямо старел.</p>
<p>
Жизнь — как на чаше весов, слева горе, справа радость. То одно перевесит, то другое.</p>
<p>
Однажды весы качнулись туда, где тяжёлой гирей лежало горе. Сначала зарядили затяжные дожди. Грозы бушевали где-то вверху на плоскогорье. Те, кто отваживался выбираться наверх, рассказывали, что молнии образовывали лес из огненных столбов, пляшущих посреди пустынной равнины.</p>