Трамвай сам довёз Рыбина до центрального городского рынка и застрял из-за пробки впереди. Рыбин был слегка возбуждён недавним боестолкновением, нервное напряжение требовало какой-то физической разрядки, поэтому он выбрался из трамвая и пошёл пешком прямо через рынок. Длинные ряды с овощами, фруктами и барахлом не задержали его внимания, а вот торговцы книгами возродили к жизни идею не тащить свои обратно домой. Людей в рядах было более чем много, но место для Рыбина нашлось. Он примостился возле забора, чуть приоткрыл дипломат, прикрыв его от посторонних взглядов спиной, перепрятал боевые трофеи во внутренние его кармашки, и стал выкладывать из него книги прямо на землю.
Его тут же по-приятельски похлопали по плечу. Рыбин удивлённо обернулся, не надеясь встретить здесь своих друзей.
…Их было двое. Постарше тех, что в «Яме», и поздоровее. Правда, униформа на них была та же.
— За место полагается платить, дорогой, — нравоучительно сказал бугай со слегка отвислым животом и такими же жирными бицепсами. Здоровья в нём было с избытком, правда, в ущерб мобильности. Его напарник выглядел профессиональной шестёркой, максимум — десяткой.
Рыбин огляделся.
— Ещё такие же есть?.. — спросил он воинственно.
— Кто? — спросил бугай, поглаживая сильные руки, прущие из закатанной по локти куртки. Мощное брюхо колыхалось, нависая над книгами Рыбина.
— Дураки… — презрительно сказал Рыбин. У него не было ни желания, ни настроения разыгрывать очередной спектакль. Правая нога утонула коленом в брюхе бугая, снарядом отбросил его на затрещавший от натуги забор, а неопределённая цифра даже и не пыталась сопротивляться, смиренно приняв сокрушительный удар ребром ладони по шее.
Это был уже почти налаженный конвейер. В дипломат нырнули новые пачки денег, два газовых баллончика, и кастет. Собрать с земли немногие книги было минутным делом, и Рыбин предусмотрительно затерялся в рыночной толпе. Часто оглядываясь, он попетлял по торговым рядам, прежде чем покинуть рынок, поменял несколько трамваев, добираясь до дому, и последний пеший бросок сделал, держа в кармане газовый пистолет.
Дома он хорошо закрылся, вышел на балкон и основательно осмотрелся на предмет возможных хвостов и соглядатаев. Он понимал, что его могли пока отпустить, проследив за ним и выяснив место жительства.
С виду всё было вроде гладко. Два первых раунда боя Рыбин выиграл чисто, а к третьему можно было обстоятельно подготовиться.
Он разложил на полу свою добычу.
Для начала экспромтом было совсем неплохо. Целый арсенал и около четырёх тысяч рублей разными купюрами. Рыбин насыпал деньги бумажной горкой, сел в кресло и, глядя на них, серьёзно задумался.
Ему вдруг пришла в голову гениальная по своей простоте идея.
Рэкет рэкетиров… А что?… Почему бы и нет?.. Чем не денежный способ зарабатывать себе на жизнь? И, судя по разовой выручке, даже на некоторые предметы роскоши…
Деньги краденые? В какой-то степени — да, но, если разобраться, с каждого клиента на рынках рэкетиры берут почти мизерные символические суммы. Просто уже потом они складываются в то, что можно считать неплохим капиталом. Вернуть их законным владельцам не представляется практически возможным. Сдать в милицию? Глупо. Они там всё равно кем-то оприходуются… А ещё там могут и привлечь за грубое насилие в ответ на деликатные предупредительные разговоры. Так что можно считать, что моральная сторона вопроса не задета.
Почти…
Рыбин встал с кресла и возбуждённо заходил по комнате, перешагивая через горку многоцветных бумажек.
Сколько в городе фиксированных и стихийных рынков? Десятка три, и каждый из них кем-то стопроцентно курируется. Скорее всего, криминальных групп несколько, и город чётко поделён на зоны их влияния. Людей в каждой группе должно быть не слишком много — деньги легче делить на меньшее количество карманов. Методов их заколачивания по логике может быть лишь два: постоянное дежурство, либо регулярный обход своих владений. Первое производительнее второго, он позволяет отслеживать ситуацию и количество клиентов.
Сколько может быть дежурных? Всё зависит от размеров самого рынка. Максимум — десять человек, минимум — три. В цифре три было нечто магическое. Один человек — мало, два — ни то, ни сё, а вот три — это уже боевая единица.
Рыбин снова уселся в кресло и закинул ногу на ногу.
Итак, путь ясен. Выявить рынки с кураторами в количестве трёх — пяти человек, и заняться воспитанием одновременно с экспроприацией экспроприаторов. Вряд ли у рэкетиров разных групп существует хорошо налаженная связь, но даже если таковая имеется, у Рыбина был некоторый гарантированный запас времени, пока противник почувствует в его действиях хорошо продуманную систему.