Петр заторопился, как мог, к углу улицы и там, на его счастье, оказалось свободное такси. Сев в машину, он с огромным трудом произнес лишь одно слово: «Автостанция». Ведь там легче затеряться среди публики. Повернуть голову он не мог, рот не открывался, а под левым глазом сильно саднило. В туалете городской автобусной станции он сполоснул лицо и обнаружил здоровый синяк под глазом. Замазав кровоподтек кремом и дав ему высохнуть, майор снял пиджак, галстук, перечесал свои пышные волосы на другую сторону и, внимательно наблюдая за тем, что происходило кругом, не торопясь вышел к остановке такси. Сев в машину и назвав перекресток улиц, в квартале от которого он оставил «шевроле», Петр принялся размышлять: «Вот впихивают в нас в Академии черт знает что, а язык, внешность, манеры считается делом десятым. Почему такое? Небрежение? Спешка? План? Людских резервов много? А ведь мы тут на острие ножа ходим, малейшая промашка — и провал».
Забравшись в свою машину, он почувствовал, что не сможет ею управлять шесть часов подряд, чтобы добраться до столицы. Поехал наугад и остановился у первого отеля, показавшегося ему дорогим. Пакет он оставил в багажнике, который никто кроме него открыть не мог, зарегистрировался как Мишель Род и с дорожной сумкой поднялся в номер. Там первым делом позвонил жене, затем в фирму Пятого и отправился в турецкую баню парить шею, скулу и лечить глаз льдом из ведерка, где охлаждалась бутылка немецкого рислинга.
Кристина оказалась настоящим подарком судьбы. Как только в посольстве узнали о смерти ее отца, девушку перевели в другой отдел, более солидный и с лучшей зарплатой.
Пятый несколько раз встречался с Кристиной и, оставшись довольным этой смышленой, твердого характера и не обременной семьей молодой женщиной, решил оставить ее на связи у Тридцать седьмого. В «Аквариуме» тоже сочли вербовку ценным приобретением, однако рекомендовали не очень спешить с ее активным использованием и со временем постараться продвинуть ее поближе к военному атташе.
Кристина работала в группе разбора обращений мексиканских граждан под началом третьего секретаря посольства Брука. «Аквариум» прислал справку, что этот «дипломат» в начале пятидесятых годов, неизвестно по чьей протекции, был зачислен служащим в ректорат Мичиганского университета, который в те годы являлся прикрытием многих сотрудников ЦРУ. Брук был близок к офицеру ЦРУ Уэсли Фишелю. Тот под видом «ученого» хорошо поработал в свое время в Японии и Южном Вьетнаме.
По разговору с Кристиной Пятый пришел к выводу, что Брук является сотрудником резидентуры ЦРУ в Мексике. Он, например, часто приходил в свой кабинет с папкой, которая хранилась на этаже, куда не имели права подниматься не то что мексиканские, но и многие американские сотрудники посольства.
Однажды мистер Брук принес эту папку в кабинет, но вскоре торопливо вышел из него с озабоченным лицом и оставил дверь полуоткрытой с ключом в замочной скважине. Когда он возвратился, дверь была заперта, а ключ ему вручила Кристина. Скорее всего, то был прием проверки. Брук стал больше доверять Кристине. В одну из пятниц, уже в самом конце рабочего дня, Брук заторопился и попросил Кристину отнести в обычной папке некоторые документы второму секретарю, чей кабинет размещался двумя этажами выше. По дороге Кристина уединилась в дамской комнате. И вскоре в Москву попала ценная информация.
Кристина сообщила, что Брук стал часто возить особую папку с документами на квартиру первого секретаря посольства. По сообщению резидентуры это был заместитель резидента ЦРУ, потому Пятый и предложил Центру план активного действия, на что получил одобрение.
Поначалу резидент хотел было обойтись без участия Мишеля, но тот запротестовал. И когда Пятый сказал, что Род должен после случая с Юлом находиться в тени, майор сослался на сообщение Джеймса Келли, что «Юл остался в восторге от знакомства с сеньором Блохом».
В резидентуру Пятого уже много лет входил довоенный агент ГРУ, проверенный на деле в период оккупации немцами Латвии и теперь имевший звание капитана Советской Армии. Он работал таксистом. Среди агентов Пятый имел и верного испанца, водителя машины «скорой помощи».
План был детально разработан, маршрут поездок Брука тщательно изучен. Ждали случая. Первый секретарь, живший в районе Полако, на улице Платона, уже два дня как не появлялся в посольстве. Испанец поставил свою машину на ремонт в один из гаражей фирмы Пятого, находившегося на авениде Национальной Армии, там же своим «десото» занимался и латыш. Мишель сидел у телефона, в ожидании очень важного звонка из Швейцарии, потому просил Глорию пока никому не звонить.