Проехавший рядом грузовик слегка обдал Мишеля брызгами из еще не высохшей лужи. «Как будто святой водой окропили», — подумал Мишель и прочел на борту грузовика: «Меняю две новые покрышки на одну старушку». Ему нравились плутовские ругательства и природное остроумие мексиканцев, которые использовали для своего творчества не только заборы и стены общественных уборных. Причем это не вполне грамотное творчество не несло в себе грубой скабрезности, ненормативной лексики, которую так любили у него на родине. «Обгоняй меня слева, но прежде потрогай свой клаксон» — запомнилась ему другая надпись на заднике кузова городского автобуса.
А на белой стене в проулке синей краской было выведено: «Воспрещается испускать мочу. И другое, на что способно тело. Нарушители будут отправлены властям. Они накажут как могут!»
На углу стояло такси, за рулем которого сидел Латыш. Неподалеку Мишель увидел и карету «скорой помощи». Где-то рядом должен был находиться с дипломатической карточкой в кармане помощник военного атташе, которого Мишель в лицо не знал, но который, кроме визуального свидетельства встречи, как считала резидентура ГРУ, точнее ее руководитель, мог оказать необходимое содействие в случае каких-либо непредвиденных обстоятельств. Мишелю и Пятому это казалось излишним, но они понимали скрытый смысл, таившийся в шифрограмме «Аквариума», в которой сообщалось об этой детали, — резидентуре хотелось быть «причастной».
Ровно в девять в проулке, со стороны площади Гарибальди, показались Кристина и Эдвард. Они шли под руку, в петлице пиджака подполковника была воткнута белая гвоздика.
Мишель тепло обнял Кристину и энергично пожал руку коллеге по профессии. Тот немного картинно вытянулся в струнку и склонил голову на грудь в жесте, говорившем, что он готов слушать приказ. Мишель слегка опешил, заготовленная фраза выскочила из головы. И тогда заговорил американец:
— Мы оба. — профессионалы! И не нужно излишних слов. Тот, кто много говорить, мало делать! — подполковник произнес эту русскую пословицу по-русски, он заучил ее на всякий случай. — Я предвидел этот наш разговор. Я согласен. Любовь моя, она права. Если она рядом со мной, я обязан! У меня одно лишь единственное условие. С этой минуты Кристина станет делать все, что вы считаете необходимым, но чтобы я знал. Я не хочу ее потерять! На меня можете положиться во всем. И вот вам моя рука! — подполковник Уикли произнес все это на отличном испанском языке.
Мишель Род с жаром пожал протянутую руку подполковника Уикли и искренне заявил:
— Вы — хороший человек, Эдвард! Мы будем беспокоиться о вас и не станем спешить.
— Спасибо! Я не сомневаюсь, что мы с вами найдем общий язык, а втроем — тем более решим любую проблему. Только жаль, что мы не сможем вас, Мишель, пригласить на нашу свадьбу, на нашу счастливую свадьбу.
Мишель спохватился и только сейчас понял, что они не доработали все до конца: в их предложении «Аквариуму» и в разрешительной шифровке не было ни слова об участии резидентуры в предстоящей свадьбе — ни подарком, ни денежным вкладом, ни личным участием.
— Эдвард, Кристина, давайте мы возьмем расходы на свадебное путешествие на себя…
— Ни в коем случае! — резко возразил подполковник. — Это, согласитесь, будет плохим началом.
— Но от подарка в дом нельзя отказываться.
— Ящик… — Эдвард хотел было сказать «водки», но, взглянув на Кристину, вздохнул и сказал: — добрых пожеланий!
Все поняли и рассмеялись, а Мишель сказал:
— Все-таки с вашего разрешения мы не будем нарушать добрый обычай.
— Ну, наперекор широте русской души мы не пойдем. Не так ли, Кристина?
Кристина кивнула. Она молчала до сих пор, счастливая от того, что все складывается столь удачно. И без слов обняла Мишеля. То же самое сделал подполковник Уикли и чисто по-мексикански с азартом похлопал Мишеля по спине. Они расстались на этом до встречи через полтора месяца.
А через месяц после этого рандеву Мишель принял шифровку из «Аквариума», в которой высокое начальство сообщало, что все материалы получены, поздравлял с успехом вербовки Сорок четвертого и объявлял Тридцать седьмому благодарность в приказе.
Глава IV
МОСКОВСКИЕ «СИРЕНЫ»
Мишель с утра, хотя и возвратился вчера в четыре часа ночи, заперся в лаборатории. Он расшифровывал длинную депешу из «Аквариума», когда в дверь постучала Глория и сообщила, что какая-то женщина, у которой очень взволнованный голос, хочет говорить с Мишелем по телефону. Род ругнулся про себя, так как в повседневных делах и заботах до сих пор, — а думал он об этом давно, — не удосужился установить в лаборатории отводную трубку.