На московском аэродроме Внуково их ждали у трапа самолета. Отделили от остальной части пассажиров и провели через специальный салон, где, уже с открытой бутылкой шампанского, гостей ждал элегантно одетый в штатское Сергей Васильевич, как затем стало известно Глории, по званию генерал. Он тоже очень приветливо встретил Мишеля и сразу что-то сказал по-русски такое, что заставило ее мужа вытянуться в струнку, расправить плечи и слегка склонить голову. Тут же Сергей Васильевич, коему не чужды были светские манеры, перешел на испанский язык, наговорил Глории массу комплиментов и пояснил, что ее муж недавно получил повышение по службе. Действительно, за месяц до истечения полных 4-х календарных лет майору Петру Серко было присвоено звание «подполковник».
Когда в салоне появился молодой человек, который сообщил, что багаж уже в машине, генерал, сославшись на срочные дела, пожелал прилетевшим хорошо устроиться, отдохнуть, пообещал приехать к ним завтра «на ланч» и распрощался, оставив вместо себя главным распорядителем полковника Владимира Николаевича.
Увидев черный «ЗИЛ», в который им предложили сесть, Глория вспомнила день их бракосочетания с Мишелем — их возила тогда такая же огромная машина, и внезапно подумала: «Тогда я была невестой швейцарского фотографа, а теперь я — жена русского шпиона. Воистину, неисповедимы дела Господни!»
Еще большее волнение вызвали у нее хоромы с высоченными потолками, в которых их разместили. Огромная гостиная-столовая, обставленная немного старомодной, но богатой мебелью: ковры, картины, тяжелые итальянского бархата гардины, дорогие сервизы, просторный кабинет и три спальни. Квартира находилась на углу огромного серого здания. Его отобразил писатель Юрий Трифонов в романе «Дом на набережной». Глорию же как дом, так и квартира, побуждали почувствовать себя букашкой. С любопытством разглядывала она расстилавшуюся за окнами панораму русской столицы. Одни окна выходили на Каменный мост и златоглавый Кремль — цитадель, сердце и мозг Советского Союза, великой страны, какой она виделась подавляющему большинству человечества, а другие на Москву-реку, окаймленную гранитными берегами и державно несущую свои серые воды мимо стен Кремля.
Глория плохо спала ночь. Муж заключил было ее в объятия, она мягко, но решительно уклонилась, сославшись на усталость. Ее пугала предстоящая встреча с генералом Сергеем Васильевичем. Конечно, ей предложат сотрудничать с русской секретной службой, заниматься одним делом с мужем. Но зачем ей это? Для себя она приняла твердое решение не принимать абсолютно никакого участия в том, чем в Мексике тайно занимается ее муж. «Пусть все идет как сложится, но без меня! Пусть будет так, как Бог пожелает!»
…Генерал, а с ним полковник Владимир Николаевич, и еще один полковник привезли подарки. Глория тут же отметила, что они были дорогие, и все было сделано не в СССР. Приехавшие хорошо откушали, выпили, и Глорию поразило то, как много, со всеми вместе, пил ее Мишель, чем в Мексике он никогда не увлекался. Она была не в силах поддерживать каждый их тост, но и не могла идти против русского обычая. Однако, странное дело, прежде спиртное действовало на нее сильнее. Мишель был счастлив. Генерал и полковники не уставали расхваливать его успехи в работе.
Когда домработница, которая говорила по-испански, но не знала других слов, кроме тех, что были связаны с кухней, едой и уборкой квартиры, подала на стол кофе с ликером, генерал предложил выпить за «славную Глорию, верную подругу мужа, неизменную помощницу великой страны, делающей все, чтобы трудящимся мира лучше жилось». Глория поблагодарила, но сказала, что она воспитана в католической стране и не может быть помощницей мужа в том, чем он занимается, скрывая это от остальных людей.