Стеклян-бутыль зелена вина —
лишь символ.
Этим-то и важна.
Бутыль найдя,
вы уже не Грей,
а вовсе
даже
Пантагрюэль.
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 31.03.21
Полюбил синицу ворон…
сказка с несчастливым финалом
Полюбил синицу ворон
и от страсти
умирал.
Тихой ночью, наглым вором
из дому
её украл.
Заточил в своём из сучьев
неуютнейшем гнезде.
Нет,
не принуждал,
не мучил.
Даже взглядом
не задел.
Покорить её пытался
белой россыпью костей.
Громко каркал, улыбался,
мёртвых
приносил мышей…
Но не кушала синичка
и боялась каркуна́.
Слишком мрачный.
Клюволицый.
Чёрный, словно
Сатана.
Ей бы солнышка немножко,
и распеться
в синеве!
Поклевать зерна и мошек
Поскакать
среди ветвей…
Понял Ворон —
эта птичка
не судьба его судьбе.
Каркнул ей:
— Лети, синичка!
Знать, не нужен
я тебе.
⠀⠀ ⠀⠀
…Тёмной кровью багровело
небо
на закате дня.
И синица
улетела.
Позабыла
про меня…
Я силён!
Но я
бессилен…
От синицы
без ума.
Сердцем Ворона
в могиле.
И в глазах моих —
зима…
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 05.12.21
О стихонедержании
сатирическое
⠀⠀ ⠀⠀
Критика на форуме в инете в адрес автора:
⠀⠀ ⠀⠀
Критик № 1:
У поэтов весною тоска,
Ну, понятно: авитаминоз.
У кого — пистолет у виска.
У кого-то — словесный понос.
⠀⠀ ⠀⠀
Критик № 2: Не могу не процитировать Емелина (по памяти, извините):
21 марта — Всемирный день поэзии
Над Москвою ранняя весна,
Между луж иду я, как по лезвию.
Сколько же оттаяло говна…
И еще — Всемирный день поэзии.
⠀⠀ ⠀⠀
-
Заапрелило. Снова
поно́шу.
И словесно — стихами… и так.
Вдохновение — тяжёлая ноша.
Сочинять на толчке[1] — не пустяк.
Нет, зимой оно тоже… бывает.
Временами. Когда
переешь.
Но слабее. Быстрей отпускает.
Организм почти не страдает.
Не проруха.
Так —
мелкая брешь.
Выдашь строчку, сидишь отдыхаешь,
бумаженцию мнёшь заодно.
Перечтёшь. Иногда понимаешь
и душою ранимой страдаешь:
не стихи написал, а говно!
Всё сотрёшь!
Разозлишься!
Остынешь,
размышляя, что снова не смог,
подотрёшься
и с горечью кинешь
в равнодушную
вечность
комок.
А весною, когда вся природа
жидко гадит, рождая лишь грязь,
вдруг почуешь поэта породу
и бежишь в туалет, матерясь!
Поначалу и больно и нудно.
Очень пучит и крутит кишки.
Зубы стиснешь, натужишься трудно…
Оба-на! И поли́лись стишки!
⠀⠀ ⠀⠀
Плюнув критикам в гнусные рожи
(Долго гнев я в себе не ношу.),
я стишками привычно поно́шу
и стишками же их
поношу́!
⠀⠀ ⠀⠀
⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ 31.03.21
Путь про́клятых
страшная история
Первый удар — и он же решающий.
Тихохонько
подбираешься сзади
(а в лоб переть — да чего ради?),
берёшь вражину на удушающий
и сходу,
в почку,
суёшь отвёртку.
Каким бы ни был крутым и вёртким,
итог один: обмякает сразу.
(Кресто́вая! Получи, зараза!)
Вот разве вскрикнет, эксплуататор.
Да я не верю.
Как перфоратор
всё шью и шью его смерть-иглою,
шепча на ухо:
— Я Божий Воин!
Из мира этого, нетопырь,
тебя я выдавлю,
как волдырь.
Сильна лишь вера, слаба лишь плоть!
В отвёртке крест, а в душе Господь!
Изыди в Бездну, отродье тьмы!
От мглы и скверны
свободны мы!
И отойду.
Упадёт, лежит.
Обычно навзничь
и руки вдоль.
Не дергается,
весь дрожит.
Уже не хищник
и не король.
Трепещут веки…
Недолго.
Всё.
Теперь,
на время,
от них спасён.
С полгода, с год
не найдут меня…
Господь и Вера — моя броня!
Так и живу —
обречён на бой
с самим Нечистым, с его ордой!
⠀⠀ ⠀⠀
Так и живу…
А вчера сигнал
опять Всевышний во сне мне дал!
Сегодня, значит, иду на вы.
На улицах и
площадях Москвы
найду вампира, и изгоню.
Стилет крестовый
в него вгоню.
Приметы знаю: всегда брюнет,
всегда высокий да в плащ одет.
Когда и в куртку. Всё чаще так.
Плащи из моды
выходят — факт.
Темнеет быстро. Пора. Вперёд.
Весна. Гуляют. Везде народ.
Найти б сегодня. Не то беда.
Мигрень замучит. И совесть. Да.
Ага! Вот этот! Ну, точно он!
Черняв и дылда. Такой пижон.
Свернул в аллею. И мне туда.
Догнал.
За шею
схватил. Удар!
Ещё, ещё! Но стоит ведьмак,
проклятый оборотень, вурдалак,
умрун, убийца, всем людям враг.
Отжал мой локоть, небрежно так
и повернувшись,
за горло
взял
одной рукою,
да приподнял.
Глядит по рыбьи, как та акула.
Аж волосы ужасом
шевельнуло!
— Привет, дружочек. Ты здесь откель? —
А голос мерзкий, как скрип петель.
— Давай, рассказывай, ху ис ху. —
И всё я выложил, как на духу.
И про нечистых, что правят бал.
И про обет, что когда-то дал.
Заржал упырь, повторяя: "Тьфу!",
"C'est adorable"[2] и "il est fu"[3].
Абракадабра. Колдует, что ль?
Вот отсмеялся и сразу боль
сильнее стала: так пережал
гортань ладонью.
Здоров, амбал.
Лицо приблизил
и говорит:
— Тебя я в лизинг
беру, бандит.
Я твой пастух,
ты моя скотинка.
Антагонисты, но половинки.
С меня укусы,
с тебя лишь кровь…
Такая
будет
у нас любовь…
И задурманив,
за —
во —
ро —
жил…
Теперь ему обречён служить!
Проклятый демон, отродье Тьмы!
Но если лев он, то…
кто же мы?!