– Господин Клос.
– Что? – Бастьен, казалось, не расслышал, а улыбка всё так же не сходила с его лица.
– Господин Клос, – повторил мальчик, – можешь теперь называть меня так, – он был очень зол на Бастьена и хотел как-нибудь задеть его.
– Да, конечно, господин Клос, как будет угодно, – Бастьен элегантно поклонился, почти касаясь зелёным бантом пола. Его чёрный фрак скрипнул от натуги, и Клос опять разглядел на затылке Бастьена своё отражение. – Прошу вас переодеться, затем я провожу вас в купальни, после чего начнём. Знаете, все тут на ушах стоят после вчерашнего…
– Буду через минуту! – мальчик закрыл дверь прямо перед носом назойливого утреннего гостя. Разговаривать с ним не хотелось.
– Ну, ничего, разведать окрестности не помешает. Узнаю, как тут всё устроено, проведём торжество и продолжим путь. Да, пушаны? – обратился Клос к котам. Те не ответили.
Клос заглянул под балдахин. Лаки, свернувшись в клубок и накрыв лапкой свою белую мордочку, сладко сопел, а Барон лежал, укутавшись в одеяло, и щурился от яркого солнца. Идти вместе с ним коты явно не собирались.
– Ладно, ждите меня здесь, я быстро!
Клос развернул подарок Ле-Гранта: это был праздничный белый камзол, расшитый золотыми нитками. Мальчику ужасно не хотелось его надевать, но перспектива влезать во вчерашнюю грязную одежду радовала ещё меньше.
«Ну, раз у них так принято…»
Камзол сидел идеально, и Клос даже слегка залюбовался своим отражением в зеркале, висевшем прямо напротив постели. – Господин Клос! – он рассмеялся.
«Так, а теперь сделаем несколько кадров для истории», – про себя произнёс мальчик и взвёл затвор фотоаппарата.
Для какой такой истории, он и сам, собственно говоря, не знал. Просто слышал, как эту фразу произносили другие, когда фотографировали, поэтому неосознанно и сам стал говорить так.
– Улыбнись, Бастьен! – Клос распахнул дверь и ослепил Бастьена фотовспышкой. Растерянный вид Дворецкого очень развеселил мальчика.
– Что это вы сейчас сделали? – потирая глаза за очками, спросил тот.
– Это обычный фотоаппарат – отводишь затвор, вот здесь, нажимаешь сюда, раз! И через некоторое время получаешь фотографию. С проявкой фотографий, правда, ещё предстоит разобраться, я захватил с собой всё что нужно, но пока и сам не знаю точно, что следует делать.
– Здорово! – Бастьен с интересом со всех сторон оглядел прибор. – Хотел бы и я себе такой!
Он мало что понял из слов мальчика, но фотоаппарат ему очень понравился.
Дворецкий повёл мальчика по длинному коридору, слегка прихрамывая и активно жестикулируя при разговоре. Его длинные светлые рукава летали вокруг, и Клосу порой приходилось уворачиваться. Дверей на верхнем этаже было значительно меньше, чем внизу, и, пока они шли, им не встретился ни один постоялец.
– Вот если бы у меня была трость, как у мсье Ле-Гранта, я бы тогда у-у-х! – ни с того ни с сего начал Бастьен. Его рукав резко взметнулся. – Признаюсь, у меня самого когда-то была трость, отличная трость, скажу я вам. Не такая, конечно, шикарная, каку мсье Ле-Гранта, но тоже хорошая. Так вот, сидел я как-то на скамейке и оставил её прямо там, – он вдруг резко остановился и прошептал буквально в ухо мальчику: – Ay вас когда-нибудь была трость?
– Мне совершенно ни к чему трость, – ответил мальчик, – я прекрасно хожу и сам, зачем мне постоянно таскать с собой ещё какую-то тяжёлую палку?
– Ах, как жаль, но можно же тогда купить какую-нибудь совсем лёгкую трость, ну или очень маленькую, почти незаметную тросточку. Её можно было бы носить в кармане, тогда руки оставались бы свободны. Вот только никто бы её тогда не видел, а какой толк от вещи, которую никто, кроме тебя, не видит? Да, пожалуй, мне нужна трость побольше.
Клосу разговор о тростях был совсем неинтересен, и он решил сменить тему:
– Скажи, Бастьен, а как здесь было до того, как повсюду поднялась вода?
– Вода? – он задумался. – Сколько себя помню, здесь всегда было так.
– А как давно ты сам попал сюда?
Бастьен остановился и закатил глаза, вспоминая:
– Это было очень давно. Смутно помню большой корабль или лодку… честно говоря, мне кажется, я всегда был здесь. – Он понизил голос до шёпота. – Ходят слухи, что гостиница принадлежит Барту и он использует её для постройки своих кораблей. Что это якобы бывшее убежище пиратов. Хе-хе. Я-то знаю… я знаю, что Капитан Тромблон имеет такое же отношение к гостинице, как шляпа Гетти к моей голове, никакого то бишь отношения. Ты его ещё не встречал, Барта, то есть Тромблона, – это, в общем-то, один и тот же человек. Отвратительный, признаюсь я вам.