– Простите. Но звонит консьерж вашего подъезда, говорит, что у вас, вероятно, возгорание в квартире, – еле слышно тараторит Яна.
Чего?!
Я вскакиваю с кресла, как ужаленный.
– Какое к черту еще возгорание?
– В вашей квартире.
– В какой из них? – моему вопросу удивились все.
Правильно, я же не афишировал, что приобрел еще одну квартиру, как раз над своей. Очень выгодное вложение средств, и крутая получилась планировка. Я даже почти объединил их, выстроив лестницу между двумя этажами. Через месяц закончил бы ремонт, если бы не звонок Стаса и рыжая пигалица, что заселилась и будет жить прямо надо м…
И тут меня осеняет.
Твою мать, Рыбкина! Не было печали, помог Паша по старой дружбе.
Хватаю телефон и только сейчас понимаю, что у меня нет ее номера телефона. Проклятье!
Я набираю друга, чтобы спросить номер его дочери, но на том конце провода тишина. И этот недоступен.
Что делать? Вариантов немного, не хотелось бы, чтобы чудо-чадо кони двинуло уже в первый же день под моей опекой. Стасон мне тогда шею свернет. А потом воскресит и еще раз свернет.
– Заканчивайте без меня, – хватаю мобильник с ключами и покидаю кабинет, так же быстро отправляясь вниз к машине.
Паша
Как я так моментально долетаю до дома, не знаю. Быстро, очень. Счета за превышение скорости и нарушение ПДД я потом, пожалуй, Рыбкину переадресую. Я их за один день собрал столько, сколько за тридцать девять лет не получал.
В подъезд влетаю с ошалевшими глазами, по пять рублей каждый, и тут же меня встречает консьержка.
– Катерина Григорьевна, что стряслось?
– Так, Пал Валерыч, сигнализация сработала в вашей квартире.
– В какой?
– В новой, с двадцать первого этажа. Но дыма вроде нет. Я уже принюхивалась у дверей, – отвечает женщина, разводя руками, – а пожарных вызывать, сами понимаете. Вот решила вас найти сначала.
– Ну что ж, пойдемте смотреть, – размашистым шагом направился к лифту.
Выйдя на двадцать первом этаже и подойдя к своей квартире, нажимаю на звонок. Женщина смотрит на меня с подозрением, прикидывая, не тронулся ли я умом, звонить в пустую квартиру, но я развеиваю ее опасения:.
– Дочка друга заселилась сегодня.
И зачем-то добавляю
– Предоставил на время жилье, студентка.
Катерина Григорьевна, или больше известная у нас в подъезде как баба Катя, кивает, принимая мой ответ. А спустя долгих две минуты дверь все-таки открывается, и на пороге появляется взлохмаченное рыжеволосое чудовище. Да-да, именно чудовище!
– О...
– Что у тебя горит? – перебиваю и врываюсь в квартиру, в которой стоит стойкий запах горелого и плотная завеса дыма. Тьфу! Приходится даже нос рукавом рубашки прикрыть.
– Влада!
– Да ничего! – пожимает плечами Рыбкина.
Я пробегаю по квартире, осматривая на предмет возгорания мебель и электрику, но, кроме гари и дыма, ничего нет.
– Как ничего, если у тебя в квартире белым-бело?! Что здесь случилось? И придумай что-нибудь чертовски важное и серьезное, чтобы я понял, что меня не просто так вырвали с работы! – рычу я, встряхнув разок девчонку за плечи.
– Раз у вас все хорошо, я пойду, – тут же ретируется консьержка и закрывает за собой дверь.
– Я просто хотела приготовить поесть! В магазинчик сбегала, яиц купила, – отвечает девчонка, – стала жарить глазунью и слегка пережарила, – пожимает плечами и смотрит на меня огромными зелеными глазами. Реально зелеными.
– Слегка? Слегка, мать твою! Да…
Ар-р-р!
Спрятал руки в карманы брюк и отступил на шаг. От греха подальше. Еще и суток не прошло, как она появилась тут, а уже устроила непонятно что, пустив весь мой день кувырком и по наклонной, а что будет через неделю или месяц?
Спокойно, Жаров. Выдыхай. Не хватало еще превратиться в нервную истеричку с дергающимся глазом.
Еще раз осматриваю комнату и Владу на предмет телесных повреждений, и только сейчас обращаю внимание, что она стоит передо мной почти голая.
– Я не понял, ты почему раздетая?
Ну, как раздетая, в шортиках и футболке. Но это чересчур короткие шортики.
– Я не раздета, – хмурит брови она. – Это пижама!
– Ужасная пижама.
Ужасно открытая. В такой не спать надо, а… в общем, рано мелочи еще пока знать, что в такой делать надо. Вернее, “с такой”. Совершенно ничего не прячет и не прикрывает. И даже дурацкие бараны на рисунке положение не спасают.
– Если не нравится, не смотрите!
– И не буду.