Помимо сельских местностей центральное правительство систематически проводило переписи городского тяглового населения. Но для изучаемого периода таких документов нет. Они появляются лишь со второй половины XVI в. В наиболее исправном виде мы располагаем описями Новгорода Великого конца XVI в.[97] Материалы этих книг не раз привлекались исследователями для характеристики социально-экономического развития древнерусских городов. В те же годы, что и писцовые книги в Новгороде, составлялись лавочные книги, в которые, надо думать, заносились жители города, владевшие торговыми или промысловыми заведениями[98]. Суммируя данные тех и других, открывается возможность их параллельного исследования. Правда, Г. С. Рабинович возражает против такого метода[99]. Но более обоснованным представляются мнения А. В. Арциховского, С. В. Бахрушина и А. П. Пронштейна, полагающих, что лавочные книги, за исключением редких случаев, дополняют друг друга[100]. Очень интересна в этих документах роспись новгородцев по профессиям, из которой выясняется значительная роль рыбников. Не менее важны и сведения о рыбных рядах и лавках на новгородском торгу.
В общем, от XVI в. до нашего времени сохранилось описание приблизительно 40 русских городов – частью в писцовых книгах, а также в сотных выписях и других документах. Помимо Новгорода, писцовые книги имеются и для другого крупного центра Северо-Западной Руси – Пскова – и его пригородов. Но о большинстве городов мы почти ничего не знаем. К последним относится и Москва, писцовых и переписных книг которой XVI в., к сожалению, до сих пор обнаружить не удалось.
К кругу подобных источников принадлежат и хозяйственные книги монастырских вотчин, появившиеся в 30-х гг. XVI в. По своему составу они делятся на приходные и расходные, книги регистрации повинностей, долговые и кабальные, описи имущества, книги ключей и пр. Поскольку в них регистрировались доходы с крестьян, населяющих вотчины, денежные операции, есть опись дворов и оброков, записи долгов и т. д. – они представляют исключительный источник по многим вопросам хозяйственной жизни Руси XVI в., в том числе связанным с проблемой товарного производства и товарно-денежного обращения[101]. Для наших целей наиболее существенны приходно-расходные монастырские книги, насыщенные данными о купле-продаже продуктов сельского хозяйства, ремесла и промыслов; сведениями о размерах и сроках крестьянских платежей, говорящие как о связи самой феодальной вотчины, так и отдельных крестьянских хозяйств с рынком. Однако большинство из этих книг датируются второй половиной XVI в. и даже его концом. К тому же почти все они не опубликованы. Существуют лишь отдельные издания и выписки в общих работах[102].
При изучении древнерусского рыболовства особо следует обратить внимание на документы, непосредственно касающиеся этого промысла. К ним относится Белозерская езовая книга 1585 г.[103] Из нее выясняются данные о количестве материалов, шедших на постройку езов, об их конструкции и численности артелей, возводивших те или иные рыболовные сооружения, о порядке обеспечения лесом «езового дела».
Подводя итог обзору писцовых книг конца XV–XVI вв., хочется закончить его словами М. Н. Тихомирова: «Только благодаря их существованию мы можем представить себе картину сельского хозяйства, земледелия и промыслов России того времени[104]». Однако нельзя не учитывать и того, что большинство из этих источников выходят за хронологические рамки нашей работы. Поэтому они использовались с целью ретроспективного исследования происходивших явлений, что, конечно, несколько обедняет характер выводов.
97
99
100
101
См. об этом подробнее:
102
См. напр.: Отрывки из приходных книг Новгородского Софийского Дома. Временник Московского общества истории и древностей Российских, кн. 25. М., 1887; Книга ключей и долговая книга Иосифо-Болоцкого монастыря XVI века / под ред. М. Н. Тихомирова и А. А. Зимина. М., 1948, а также соответствующие работы (по списку в конце) Б. Д. Грекова, Н. К. Никольского, А. А. Титова, А. Г. Манькова, А. А. Зимина, К. Н. Щепетова и др.