А это значит, что каждое утро, когда Солнце своими лучами будит наш Рыбоград, Хьюго вернется – частичками света, тепла и добра, которые он так щедро дарил всем нам... Он снова будет с нами!
После этих слов траурное собрание снова притихло, но эта тишина была согрета ожиданием грядущей встречи...
Пустую бутыль из-под рыбожара уносило течением, и траурный жезл уплывал вслед за нею, а сидящие в траурной зале рыбы все думали об их удивительном Друге, ушедшем к Свету.
История крайняя. Океан любви
Давнее давнего стоял на дне морском дивный город Рыбоград. Годы проносились над его крышами и башнями, словно косяки рыб, века текли толщей соленых вод сквозь его крепостные стены. Город ветшал, но снова обновлялся, разрушался и отстраивался заново, и жизнь, такая краткая и бесконечная, текла в нем бурливой волной.
Но время тоже не стояло на месте, и, протекая сквозь Рыбоград, незаметно превратило живших в нем - в камни, а городские камни - в песок. Время обожает фокусы с исчезновением: не только древние города, но целые цивилизации прячутся в его бездонных рукавах, а на их месте возникают другие. Так вот и ныне на месте Рыбограда, стоит, быть может, какой-нибудь “Рыбинск”. Населяющие его сухопутные жители знать не знают, что их предки эволюционировали когда-то из рыб в людей. Может, потому их так манит к себе вода, и чарует шум прибоя.
А волны все так же шумят, как и в те времена, когда они бились над крышами Рыбограда. Все так же живет своей удивительной, непостижимой жизнью и сам Океан. Океан, породивший всё и вся – всех рыб, и всех звезд морских, и осьминогов, и медуз, и крабов, и всяких морских гадов. Океан могучий, бескрайний, бездонный, бесконечный и живой. Все в сравнении с ним кажется мелким: и акулы, и касатки, и киты; даже сам бог морских глубин Нептун – ничто перед Ним.
Его сила, Его мощь невыразима. Но в чем она явлена больше: в ярости ураганов, когда от сокрушительных ударов страшных волн разбиваются в щепки большие и малые и суда!? Или - в океанском покое и безмятежности во время штилей? Бездвижность штиля обманчива, поскольку под гладкой поверхностью вод мильярды существ живут в то самое время своею жизнью. У одних она проста до примитивности, а иные творят нечто уму непостижимое! Те заняты совокупленьем и рождением новых существ, другие – борьбой и пожиранием себе подобных… И слезы каждого из них - слезы радости и печали, горести и счастья, умиления и обиды, ненависти и любви - смешиваются с кристально-чистой водой Океана и придают Его водам тот горько-соленый вкус.
А воды Океана текут и текут, обнимая одинаково добрых и злых, прекрасных и безобразных, приемля всех, вынося их и любя каждого из них… Даже тех подводных гадов, самый облик которых внушает ужас... Но мягкая сила воды способна усмирить и таковых. И сколь бы ни был злобен и жесток нрав рыбоградских жителей, никому из них не побороть самого Океана, породившего их!
Он позволяет своим твореньям быть такими, как есть. В своей великой Любви Он ничему в них не противится, и ни в чем не препятствует, но непостижимым образом каждого, каждого той силой Любви влечет. И всякий житель океанских глубин, сколь велик или ничтожен он бы ни был, влеком Его тихим зовом Великой Любви. Столь же тихим, как лепет морской волны в штиль, и столь же мощным, как рев урагана во время шторма.
Тихий и яростный, бездонный и могучий, Океан отражает всякого, кто смотрится в зерцало его чистых вод. Посмотрит в него юноша, сияющий полнотой своих сил и здоровья... Посмотрит и воскликнет:
- Это я!
- Это я! – откликнется радостным эхом Океан.
Посмотрит старый и обезображенный болезнью, и молвит:
- Это – я…
- Это – я, - вторит Океан и ему также.
Его слово-эхо всякий раз остается последним. Он знает тебя, Он зовет тебя по имени, и - влечет к себе своей непостижимой силой…
Но как же покориться Океану, как уйти в эту пучину с головой, откликнувшись на зов Любви?! Где достать духа, чтобы безропотно погрузиться в Его водную могилу?!
Смотрюсь в Тебя, вглядываюсь в зеркало зыбких вод... Как маняща она, Твоя таинственная бездна! Как же она прекрасна, Твоя непостижимая глубина, мой Океан Любви!