Правду сказать, выпиливать на всех учебных гранитах эти специальные значки – дело-то непростое. Бывает, что весь учебник возьмет да треснет, пока на нем клеймо это ставят. Но все делается для благо просвещенного Рыбограда: и теперь даже самому глупому рыбенку достаточно только взглянуть на кусочек гранита, чтобы выяснить: учебник ли на самом деле перед ним, или просто какая-то гранитная фиговина!
В заключении сей главы сделаем вывод, как в настоящем учебнике: в сфере Просвещения подводный Рыбоград плавает очень даже не мелко!
Про рыба-Мизантропа
В этой истории как раз пойдет речь об одном ученом рыбе. Он доучился до того, что занял должность клерка в рыбном тресте. Трест это, надо сказать, был местом рыбным: клиентов - лови не хочу, сами аж лезут на крючок! Только, вот беда – наш клерк, добившийся повышенной ученостью этого доходного места, эту рыботу в тресте не любил. При одном виде клиента, который маячил поблизости, на его лице возникало такое рыбоненавистническое выражение, за которое офисный планктон и прозвал его «Мизантропом». Трестовские рыбы часто подшучивали над своим мрачным коллегой. Как-то раз над его окном, из которого Мизантроп высовывал нос при общении с посетителями, прицепили надпись «Веселые картинки». Весь день потом потешались, глядя, как из-под «веселых картинок» выглядывала хмурая физиономия Мизантропа.
На все розыгрыши Мизантроп отвечал нордическим игнором, показывая тем самым, что он выше всей этой офисной возни. Трудно сказать, что напрягало Мизантропа больше: приколы коллег или рутина офисной жизни. Но хороший доход плотно держал его в рыбном тресте. Мизантроп мог позволить себе комфортабельную нору и дорогой рыбомобиль, да и много бы еще чего мог, но.... после офисной мутотени и силы, и желания его покидали. Так что во время отдыха Мизантроп запирался в своей благоустроенной норе и вяло перелистывал каналы рыбовидения.
Там и услышал он о жизни рыб в дикой природе. Брутальный ведущий толковал, что устроить удобную нору в дикой природе и добывать охотой все необходимое для жизни может любой желающий. «Это как раз то, что мне нужно!» - осенило Мизантропа. Дикая жизнь позволила бы Мизантропу избежать и скучного офиса, и его слишком «веселых» коллег. Такой способ жизни на лоне природы назывался дауншифтингом, и Мизантроп решил узнать о даунфиштинге все. Пересмотрев тьму таких передач, Мизантроп постепенно сделался теоретиком в этой части… Вот его коллеги в свой черед и созорничали, приклеив над его норой надпись «господин ДАУНшифер». Ему как бы намекали, что это выглядит по-идиотски - рассказывать про тонкости охоты, проводя всю жизнь в стеклянном офисе. Во всяком случае, Мизантроп именно так истолковал себе эту шутку. Будучи задетым за живое, он неожиданно для всех взял внеочередной отпуск, собрал походные вещи, сел в рыбомобиль и уехал в сторону Самого Дикого Водорослего леса.
Облюбовав полянку, Мизантроп принялся устраивать на ней свою стоянку. Наконец фантазии об отшельнической жизни превращались в явь под веселое бульканье водорослевых рыбок! Установив палатку, Мизантроп решил немного прогуляться, заодно и осмотреться. Немного отойдя от опушки, увидел он рыбу-Кукушку: распознал ее по рябым пятнам на теле. «Буль-буль, бульк-буль!» – звонко начала она булькать, но вскоре умолкла. Мизантроп нахмурился: «Что-то немного она мне жизни напророчила.». На следующий день проплывал он снова мимо гнезда рыбы-Кукушки. «Кукушка-кукушечка, сколько мне жить осталось?» - вопросил он. На сей раз водорослевая Кукушка отсчитала на бульк меньше. Мнительному рыбу эта тенденция не понравилась.
Разочаровывали и другие реалии походной жизни. Все хорошие норы были заняты дикими рыбами, которые нипочем не хотели пускать туда чужака. Да и вообще, эти водорослевые жители казали себя настоящими дикарями: жрали друг дружку без зазрения совести! Кто посильнее - те в открытую, кто послабее - исподтишка. “Совсем как наши офисные карьеристы,“ - подумалось Мизантропу. Видимо поэтому его хитроумные ловушки пустовали, так что вместо сытного ужина из свежей дичи новоявленному отшельнику приходиться довольствоваться салатом из водорослей. Жуя салат, Мизантроп вспоминал, как виртуозно заманивал он своих в рыбном тресте, с каким хладнокровным коварством он “выгодными предложениями” заманивал незадачливых клиентов в ловушку предстоящей сделки, как “подсекал” их на крючок соглашения своевременным и продуманно выдвинутым предложением, и неожиданно почувствовал гордость за свои умения. Но об особенностях трестовской охоты похвастать здесь решительно некому. Ночевать в одиночестве, в темном лесу, ему было непривычно и странно. В те часы Мизантроп предпочел бы общество самых нудных клиентов и вредных своих коллег соседству со стаями местных дикарей, от которых не знаешь что ожидать. Но с первыми лучами утреннего солнца его страхи рассеивались, и мрачный лес снова превращался почти что в рай.