Теперь же я цеплялась к Рошель как репейник, забрасывала ее вопросами, выпытывала, где живет Джейми. Расспросы сопровождались невротическими заверениями с моей стороны, что все в порядке, он обязательно вернется, неясно только, когда именно.
В те первые недели одно присутствие рядом с ней создавало иллюзию связи с Джейми, хотя говорила Рошель мало. На меня она смотрела так, словно я подцепила какую-то жуткую заразу, которая, как ей представлялось раньше, ни одной из нас не грозила. Играя длинными серьгами из бисера, Рошель сообщила, что не видела его уже довольно давно и не хочет вмешиваться в наши дела. А потом на глаза мне попалась фотография в Фейсбуке – они сидели рядом на вечеринке по случаю чьего-то дня рождения. У каждого по бокалу с вином, перед каждым тарелочка с фланом – все как у цивилизованных, чтоб их перекосило, людей. Рошель меня предала.
Я будто рассталась с собственным телом; голова окунулась в туманное облако, руки и ноги перестали слушаться. Я начала покуривать травку, чего не делала лет пятнадцать, и в библиотеку приходила под кайфом. Работа над книгой застопорилась. Хотелось только одного: прилечь и сунуть в рот или залить в себя что-нибудь сладкое и жирное – шоколадный напиток из «Старбакса», мини-батончик «Херши», жевательную конфету, чипсы тортилья с сырным соусом начос. Кость у меня легкая, тонкая, и с лишним весом проблем не возникало; если где-то и откладывалось что-то, то только на бедрах. В одежде я предпочитала свободные юбки и платья из хлопка и широкие льняные штаны, которые многое скрывали и в которых я выглядела обманчиво миниатюрной, эльфом или пикси. Но так было раньше, а теперь, сняв штаны, я каждый раз обнаруживала на талии полоску от тугого эластичного пояса.
Ни с того ни с сего меня потянуло к рукоделию. Мне определенно требовалось какое-то творческое самовыражение, художественный заказ, но отсутствие ясности мысли не позволяло заняться Сафо. В ближайшем магазине «Сделай сам» я купила пистолет для горячего клея, бусы, иглы и принялась шлепать бусинки на пустые бутылки, превращая их в «вазы». Ходить в библиотеку я вообще перестала. Сказала, что беру недельный отгул для работы над книгой. Другие библиотекари согласились меня прикрыть. Моя квартира напоминала общежитие, объединенное с художественной выставкой. Спать я не ложилась – всю ночь наклеивала бусинки. За первой неделей потянулась вторая. В конце концов я все же притащилась в университет, но от бессонницы не отделалась и на работе пряталась в туалетных комнатах, где отсиживалась на унитазе, закрыв глаза.
А потом все же пришел Джейми.
– Чувствую, что готов встретиться, – сказал он, и мы отправились в наше любимое мексиканское заведение.
После нескольких коктейлей Джейми нашел мою руку под столом, и мы долго смотрели друг другу в глаза. Я уже и не помнила, когда у нас было такое, чтобы мы не отвлекались даже на звонки. После обеда мы сели в его машину. Он по-другому пах, как будто за то время, пока мы не виделись, его вымочили в лакрице. А может, то была кинза. Джейми отвез меня домой и прошел за мной наверх. Я пошла на кухню за водой, а когда вернулась со стаканом, он сидел на софе.
– Иди сюда.
Я подошла и села ему на колено. Поднесла стакан к его губам. Он выпил, поставил стакан на стол и поцеловал меня. А потом раздел, уложил на софу и торопливо разделся сам. Я смотрела на него в темноте. Мы перепихнулись на софе – по-быстрому, беспрестанно целуясь. Я не кончила. Никогда не кончала от траха. Отсутствие инициативы с его стороны всегда служило у нас источником разногласий. Свою часть работы он выполнил с готовностью, но без вдохновения. И пока трахал меня, прижимаясь ртом к моему рту, меня не покидало чувство, что его рот на моей вагине. На ночь Джейми не остался.
Потом позвонила Рошель.
– Девушка, с которой он встречается, занимается наукой. Блондинка.
– Так он с кем-то встречается?
– Думала, ты знаешь.
Звали эту женщину Меган, и она была младше меня на пять лет. Ничего больше Рошель о ней не знала. Наткнулась на них случайно в одном китайском ресторане.
– Можешь узнать что-то?
– Постараюсь.
Мне показалось, она уже устала от моих расспросов. Или даже не столько устала, сколько боится меня. Рошель всегда считала, что мы обе застрахованы от опасного женского безумия: отчаяния и неудовлетворенности. Но теперь и я подхватила эту болезнь в крайней форме, и она видела, что со мной стало. Только что ты в шутку жаловалась, что твой мужчина портит воздух, и вот уже готова убить ради того, чтобы вернуть те самые пуки. А не заразен ли недуг? Не подцепит ли она его от меня? Не угрожает ли опасность ее благополучию и покою? В надежде на информацию я отправила ей три сообщения, а в ответ получила одно: