Общие запасы мезобентопелагических рыб несомненно весьма значительны, но (при наличии многих исключений) концентрированные скопления все же менее характерны для материкового склона и подводных поднятий, чем дисперсное распределение объектов. Возможный вылов в этой зоне, по экспертным оценкам, может составлять от 3 до 10 млн т. Включение сюда мелких бентопелагических рыб (склоновые миктофиды, мавролик) позволяет считать эти цифры даже заниженными. Тем не менее освоению ресурсов материкового склона и талассобатиали несомненно должны предшествовать дополнительные научные изыскания, касающиеся состава, экологии, популяционной структуры и динамики численности рыб этого биотопа.
В целом вылов рыбы в открытом океане, без сомнения, может быть значительно увеличен, — по подсчетам П. А. Моисеева не менее чем в 4 раза, — и океаническое рыболовство (в том числе и отечественное) имеет неплохие перспективы для дальнейшего расширения и развития.
Заключение
Когда новые знакомые узнают, что я ихтиолог, они, как правило, задают вполне стандартные, я бы даже сказал, традиционные, вопросы: «Куда делась вобла? Почему стала дефицитной сельдь? Как повкуснее приготовить скваму или минтая?» Меня эти вопросы не удивляют — ведь у большинства людей понятие «рыба» вызывает, что греха таить, в основном гастрономические ассоциации. Из этого обывательского представления возникло и довольно широко распространилось отношение к ихтиологии как к чисто прикладной науке. Иногда такие взгляды разделяют и лица, облеченные административной властью (в их числе был даже один директор академического института), и убедить их в самом существовании каких-либо фундаментальных проблем в «науке о рыбах» становится тогда просто невозможным. Я очень хорошо знаю это по своему личному опыту.
Мало того, приоритетность прикладных аспектов признается и многими научными работниками, считающими себя ихтиологами, особенно теми, кто непосредственно занимается разработкой практических вопросов (а именно они составляют большинство). В этой связи мне вспоминается такой эпизод. Когда «Изумруд» — судно, на котором, как уже говорилось, я проходил в 1953 г. студенческую практику, зашел в бухту Преображения (она находится в северной части Приморья), мне довелось впервые в жизни присутствовать при притонении невода, заброшенного в море. Ловцы взяли себе только красную рыбу и ушли, а из ненужного им прилова я отобрал целую кучу интереснейших, с моей точки зрения, объектов — лисичек, рогаток, собачек — и, до крайности довольный, отправился на судно, чтобы заняться на досуге их определением. На трапе меня встретил начальник экспедиции И. А. Пискунов: «Что это у тебя?» Я с гордостью показал свою добычу. «Брось их, это непромысловые» — был его приговор. Иван Андреевич, к которому я отношусь с полным уважением, и сейчас, кстати сказать, работает в Тихоокеанском институте рыбного хозяйства и океанографии, занимаясь очень нужной деятельностью — составлением сводного прогноза вылова рыбы. Мы иной раз встречаемся, и, бывает, он пожурит отечески: «Пора, пора уж тебе браться за настоящее дело, хватит академизма. Ты же рыбохозяйственник, как-никак Мосрыбвтуз кончал».