Раньше ихтиологи называли ее двойным именем: подуст-чернобрюшка. С настоящим подустом, однако, чернобрюшка не в родстве, она лишь похожа на него внешне и образом жизни. Между прочим, тот «европеец» достигает гораздо больших размеров (полтора килограмма при длине в полметра).
Чернобрюшка в Амуре не так многочисленна, как чебак. Главный ее корм — диатомовая растительная мелочь и детрит. У нее и рот ловко приспособлен для соскребания с различных подводных предметов нароста. Пища эта далеко не изысканна, малокалорийна, а потому рыбке приходится есть да есть, прогоняя съеденное по длинному кишечнику.
Брюшная полость у нее, как и у всех амурских растительноядных, изнутри выстлана черной пленкой, потому и называется чернобрюшкой. Казалось бы, стоило ли этот признак подчеркивать в видовом названии? Ведь у карася, толстолоба, леща, белого амура и многих других рыб брюшинка тоже выстлана черной пленочкой… А все дело в том, что у чернобрюшки она просвечивает сквозь стенку тоненького брюшка, и оно смотрится будто в темной поволоке.
Она теплолюбива и потому ниже Комсомольска очень редка, а выше Благовещенска ее совсем мало. От Сунгари же до Болони много. Но и там рыбакам она редко попадается на крючок, и оттого ее знают плохо.
И вот еще небольшая информация для того, чтобы познакомиться с чернобрюшкой получше. В безледный период она скромно обосновывается в протоках со слабым течением, в тихих озерах и заливах. Там ее кормовые угодья. А нерестится на течении умеренной силы, в середине июня, когда вода хорошо прогреется. Бесцветно-прозрачная пелагическая икра мечется в толщу воды и в ее потоке развивается. 6-суточные личинки вырываются из него и спешат к берегу. До полуторасантиметровой длины питаются зоопланктоном, потом начинают потреблять очень мелкие водоросли, а по достижении года и до конца жизни признают только микрорастительность и детрит.
Зимуют в реках на проточных местах: им надо много кислорода.
В неводных уловах обычно оказываются чернобрюшки длиной от 9 до 23, но чаще — 15–20 сантиметров при весе от 60 до 120 граммов. Для амурского удильщика они совершенно ничего не значат. Но, как и чебака, их любят хищники. Русловые — в теплое время года, а зимой против них ополчаются таймени, ленки, сиги, налимы. Одна судьба у чернобрюшки и чебака.
Но и еще есть в Амуре маленькие интересные рыбки — востробрюшки. Их всего-то несколько видов, и все они относятся к китайской фауне, у нас же обитают на северном пределе родового ареала. Востробрюшек здесь два вида: обыкновенная, с ханкайским и буиннурским подвидами, и корейская.
Мне часто думается, что любимыми и наиболее доступными объектами алчного внимания окуня-аухи, верхогляда и монгольского краснопера являются именно востробрюшки: они и удобнее для сравнительно небольшой пасти этих хищников, и обитают множеством стаек в толщах вод, часто совсем близко от поверхности, где их поймать легко.
Востробрюшки — красивые, сверкающие чистым серебром, лишь чуть-чуть позеленевшим на спинке, рыбки размером с чернобрюшку. В слегка уплощенном с боков тельце — те же 15–20 сантиметров. Брюшко с острым килем — вроде лезвия ножа. Налицо сходство с европейской уклейкой.
Что еще, кроме заостренного киля, бросается в глаза у востробрюшки? А боковая линия: от головы она круто спускается вниз, от основания грудного плавника тянется параллельно килю, за анальным плавником резко изгибается кверху и далее по хвостовому стеблю идет посредине тела.
Востробрюшек в воде — что полевок в лесу или воробьев в сельской местности: на каждом шагу. В период открытой воды их, как и всей прочей, даже солидной рыбы, больше в пойменных водоемах. Неглубоких, в меру заросших, со слабым течением или вовсе без него. Суетятся стайками, прыгают, плещутся — охотятся за своими любимыми воздушными насекомыми. А кроме них, живут планктоном, крошечными моллюсками, всевозможными личинками и куколками. Пробавляются и семенами растений, сине-зелеными водорослями.
На третьем году востробрюшка, вытянувшись до десятка сантиметров, становится взрослой. Как рыба южная и теплолюбивая, нерестится летом. Икру мечет в толщах текучих вод. В осенней молоди уже 4–5 сантиметров. Всего ей отпущено жизни 6–7 лет, но мало кто эти возможности использует: слишком много в Амуре хищников. Для них востробрюшки — все равно, что полевки для соболей, колонка, горностая, лисицы и прочих ценных лесных зверей.
А вот с другой земной мелюзгой — многочисленными мышами — можно сравнить вездесущих в Амуре горчаков, метко именуемых синявками. Для рыболова-любителя они, пожалуй, столь же неприятны, что мыши: нещадно объедают наживку. Особенно красного червя и хлеб. С утра до вечера. Одно от них спасение — забросить снасть на глубину или наживить крючок приманкой погрубее.
Кто не знает синявку! Высокотелая, с боков сильно уплощенная, небольшая, очень серебристая рыбка с синей цветной поволокой. Обитает на мелководьях, собираясь в подвижные стайки, суетящиеся с рассвета до заката. Каждый удильщик ворчит, считая, что синявки упорно ищут именно его крючки, чтобы моментально их обчистить. Выдергивая из воды, их обычно тут же выбрасывают — проку в них никакого.
В Амуре горчаков четыре вида: обыкновенный, колючий, ханкайский и горчак Лайта. Последний описан недавно и изучен пока слабо. Ханкайский же сравнительно редок, водится в южной части бассейна, и мы о нем не будем говорить.
Обыкновенный амурский горчак сродни европейскому. Он и в Амуро-Уссурийском крае распространен шире других, более теплолюбивых видов, — до Уды включительно, и от самых истоков Амура до лимана. В нем всего 5–6, редко до десятка сантиметров, но он замечательно красив, особенно самцы в брачном наряде: лиловатость на боках становится ярче и чище, на лиловом хвосте отливает нежным цветом сирени ромбик, парные плавники приобретают солнечно-золотистую прозрачность, а вся рыбка в целом становится бронзовой… В пору «сватовства» они замысловато и отчаянно танцуют, а самочки и конфликтуют: каждый стремится оттеснить соперников! А поскольку их подружкам по законам жизни издревле положено в сезоне нереститься несколько раз (у них, как пишут ученые, нерест порционный), то продолжается это брачное возбуждение более месяца.
Собрат обыкновенного — колючий горчак — не столько щеголеват, но примерно в два раза крупнее. Однако он при этом выше местечка Кумары и ниже озера Кизи почти не распространяется: тоже ведь типично китайская рыбка, теплолюбивая.
Везде пишут: горчаки растительноядны… Поверим в это, хотя и отметим: червя-то дождевого жрут за милую душу. Но зато кто только горчака не ест: всякие водяные хищники, и даже лещ да карась норовят заглотить; птицы, звери… Рыбацкие коты, куры, свиньи… Лишь люди ими брезгуют.
Помню еще с отрочества, а потом и со студенчества, и изо всяких книг про рыб:
«Горчак размножается удивительно своеобразно. Ко времени нереста у самки вырастает довольно длинный яйцеклад, и с его помощью она откладывает крупные икринки в мантийную полость двустворчатых моллюсков…»
И тут же рисунок, чуть ли не сто лет кочующий из книги в книгу… Заинтересующимся подробностями размножения синявки нужно почитать вышедшую в 1984 году в Хабаровске интересную книгу М. Д. Махлина «Амурский аквариум» — в ней оригинальному размножению горчака посвящена целая глава.
Ротан — головешка
Еще недавно эту поразительно неприхотливую и живучую рыбу знали только дальневосточные рыбаки да ихтиологи, теперь же о ней бурно дискутируют чуть ли не по всей нашей стране. А все потому, что ее неосторожно и бездумно завезли и выпустили в подмосковные пруды, и теперь она буйно расселяется во все сторонам, тесня местных рыб… Так мал и с виду неказист ротан, а так много в нем удивительного.
Мне с малолетства мила эта небольшенькая, с виду неказистая, но образом жизни интересная амурская рыбка ротан, хотя в качестве трофея она меня мало интересовала: как рыболов я вырос и созрел на более благородной, крупной и ценной рыбе. Однако мне эта головешка особенно дорога, потому что однажды в детстве, может быть, спасла мне жизнь.